Сейчас, сидя в вагоне и понимая, что практика заканчивается, завтра он сможет уехать домой на каникулы, Юрка все еще продолжал себя убеждать, что решение по поводу педпрактики им было принято правильное. Были сомнения, но они тут же развеивались при сопоставлении своего сравнительно комфортного пребывания в общежитии с необязательным ежедневным посещением домоуправления и постоянного напряжения, в котором находились его однокурсники, проходившие педпрактику в пионерских лагерях.
Педагогическая практика входила в учебную программу третьего курса, и после зимней сессии студенты изучали подготовительный спецкурс. На кафедре педагогики шла предварительная запись: кого, с кем, куда. Лагеря были разбросаны по всей области, и кто-то хотел бы поближе к Могилеву, кто-то наоборот, подальше. Некоторые побывали в школьные годы в лагерях и могли сравнивать, где лучше по условиям проживания, по кормежке, даже по администрации лагеря.
Юрке было все равно, в каком лагере проходить практику. Он никогда не был в пионерском лагере. Лето он проводил дома, не чураясь никакой работы: прополоть в огороде, наносить воды, убрать дома или во дворе, что-нибудь отремонтировать по силам. Жили в своем доме, а значит, работа всегда найдется. Освободившись, мотались с ребятами по окрестным переулкам, выдумывая игры, а еще – велосипед, книжки, телек, в общем – свобода. Часть лета проводил в деревне, у бабушки с дедушкой. Помогал по хозяйству: от «подмести двор» до «помочь дедушке пасти деревенских коров», когда подходила очередь. Возвращался домой всегда окрепший, загоревший и веселый – дома все же лучше.
После девятого класса одноклассники рванули в лагерь труда и отдыха. Юрка предпочел пройти двухнедельную трудовую практику на железной дороге, но только дома, чтобы никуда не ехать. Таких отказников набралось человек двенадцать. Бригадир, к которому их определили, не мог понять, какую работу дать школьникам, ведь это железная дорога. Первые два дня пришлось полоть железнодорожные пути. Заброшенная ветка, по которой наверное уже не ходили поезда, заросла полынью, дикой ромашкой и хвощом. Из утрамбованного грунта трава не вырывалась, а только обламывалась. В спецовках полоть бесполезно, а без них от жесткой травы ладони горели. Бригада была в отчаянии, и кто-то уже начал раскаиваться в выборе домашней практики. Пожаловаться было некому. Низенький полный бригадир, одетый в застегнутый на все пуговицы белый форменный железнодорожный китель, разъезжал все время на велосипеде. Издалека его фигура напоминала белый шарик, который сам по себе катится вдоль рельсов. «Пузырек!» – кричали ребята, завидев его, но бригадир к ним не приближался.