Покосился на соседку и решил не дёргаться. Со скандалом руку высвобождать вовсе неприглядно выйдет. И так уже та ещё из них получилась парочка.
Максим нервничал, без нужды поправлял фуражку, шмыгал носом, точно простуженный и без конца покашливал. Настя же откровенно наслаждалась его замешательством, прижималась плотнее и томно закатывала распутные глаза, любуясь реакцией прохожих. Ну не будешь же объяснять каждому встречному, что она просто соседка и ничего более! Да и не поверит никто. Особенно вон те ядовитые фурии, что расселись возле подъезда и уже привычно-осуждающе поджали сухие, тонкие губы. Эти-то как раз всё увидят в нужном свете и обсудят в правильном направлении. И осудят в нём же. Откуда они только берутся? – в очередной раз молча подивился Максим. Живут нормальные женщины и вдруг в одночасье превращаются вот в это. Подменяют их, что ли? Или на переподготовку куда-то возят?
– Настюха, – протянул мучительно и сморщился, точно от зубной боли. – Тебе так нравится надо мной издеваться?
– Ну ко-о-онечно! – насмешливо фыркнула та. – Мне нравится наблюдать, как ты сам над собой издеваешься. Меня просто убивает количество твоих комплексов.
Максим вспомнил, что Настя какое-то время училась на психолога и обречённо вздохнул. Неважно, что недоучилась, нахвататься успела. Вполне достаточно, для профессионального выноса мозга; выноса и погребения.
– Подумаешь, – с улыбочкой продолжила издеваться та. – Велика пичужка – охранник. Вот и грех невелик, по улице под ручку с проституткой пройтись. Или, полагаешь, папарацци толпой набегут, компромат на тебя собирать? Кому ты нафиг нужен?
Тут же скривилась и с размаху шлёпнула ресницами по щекам.
– Как и я, впрочем. Или начальства боишься? Не надо. Пусть завидуют! Не у каждого твоего начальника на мои услуги денег хватит. У меня цена немалая.
Это ненадолго, – подумал Максим, но озвучивать мысль, конечно, не стал. Себе дороже. Если честно, Настюха девчонка шикарная, глупо отрицать. Высокая, стройная, под стать Максиму. Густые волосы упругой, каштановой волной перекатываются по плечам, на спину проливаются; губы тонкие, хищные, но при этом странным образом зовущие: попробуй, не пожалеешь. Ну, по крайней мере, не сразу. А уж обёртка у тела и вовсе суперсексуальная. Всё впечатление портят глаза; и даже не сами глаза, они-то вполне привлекательные, а взгляд: липучий, оценивающий, требовательно-наглый. Отпечаток профессиональной деятельности, которая скромности не предполагает. Конечно, в неверном свете уличных фонарей и одуряющих всполохах неоновой рекламы, одурманенный вином или наркотой клиент вполне может принять этот взгляд за страстный и зовущий, но трезвому Максиму так не показалось. Мерзкое зрелище, чего уж там, для трезвого-то человека.