Монастырь представлял собой одно из самых внушительных зданий в городе, наряду с Академией Хранителей и большим дворцом. Искусная резьба покрывала древний каменный фасад – некогда он сиял на солнце как белоснежный символ чистоты. Со временем эти украшения исчезли под натиском разросшегося плюща, великолепие монастыря померкло, и весь он погрузился в почтенное забвение.
Алиенора осторожно ступила внутрь. На пыльном мраморе отчетливо виднелись следы шагов, идущих в направлении центрального нефа[1], к алтарю. Охотница мгновенно оценила обстановку. В глубине зала было слишком темно, чтобы различить, где прячется Душа, а уверенно идти прямо через центр было чересчур опасно. Тут девушка заметила довольно прочную колонну рядом и начала карабкаться по ней, цепляясь за трещины в камне. Прошло десять секунд или около того – и вот она уже под хрупкими перекрытиями здания, грозившего вот-вот рухнуть.
Изящная Охотница ловко пробежала по балке и остановилась перед алтарем. Метрах в десяти от нее внизу при огне мерцающей свечи молился мужчина, сцепив ладони и бормоча слова на давно забытом языке.
«Надо же. Демон за молитвой», – подумала Алиенора.
Отработанным тысячу раз движением она сняла с пояса кинжал. Вдох – и мускулистые ноги девушки оплели балку, а тело скользнуло в пустоту. Зависнув над будущей жертвой, Охотница поймала себя на мысли: была бы жизнь этого человека иной, если бы в него не вселился Клинок? Для нее ответ был однозначен. Конечно же, его жизнь была бы другой. Если бы не живущая в нем сущность, Алиенора бы не пряталась сейчас в тени и не собиралась убить его.
Ее губы искривились в усмешке. Сейчас она убьет Клинка. Демона.
Девушка разжала ноги и мягко приземлилась, присев позади своей жертвы. Мужчине как раз хватило времени, чтобы обернуться. Но юная Охотница тут же поднялась и вонзила лезвие в его сердце. Испустив дух, старик медленно рухнул навзничь, а из неподвижных приоткрытых губ вырвался крохотный черный вихрь.
Его Душа.
Алиенора издала стон отвращения, запечатывая струйку дыма в пузырек, который предусмотрительно носила рядом с кинжалом на поясе. Затем она отвернулась, не обращая ни малейшего внимания на липкое пятно, расползавшееся по земле. Она улыбнулась.
Теперь столица точно забудет о покое. Клинок был мертв.