Но вернемся к тому самому домишке, на краю деревни-улицы. Старик почти умер, последние вздохи, и вот он устремляет свой мутный взгляд в стену, на которой весит портрет его жены. И портрет оживает. Что же это? Предсмертный бред? Но все так реально. К нему идет его любимая. Живая. Она подходит к нему. Такая же молодая красивая светловолосая, как на старой фотографии. Старик всматривается в ее лицо. Те же родные и восхитительные глаза, смотрят на него, с такой же нежностью и любовью как раньше. Те самые глаза, которые в далекой юности он увидев, однажды потерял покой, влюбившись в них с первого взгляда. Глаза что всегда лучились светом и добром. Уши старика слышат голос любимой, такой мелодичный и ласковый, как в годы далекой юности. Она зовет его, нежно и ласково, по имени. Он так долго ждал встречи с ней, со своей единственной любовью. Она берет его за руку, оживляя воспоминания о ее нежных руках, и тянет, увлекая с собой.
Однако для всех находящих в комнате все выглядит совсем иначе. Вот взгляд старика стал вновь ясным и осмысленным. Он смотрит на портрет, висящий на стене. Тянет руку к нему, глаза вспыхивают последней, самой яркой искрой, и гаснут. С его губ срывается последний вздох. И тянувшаяся куда-то рука безвольно повисает. Старик умер.
Глава 2. Суд.
Место, которое нельзя указать географически. Здесь каждый будет взвешен, и направлен по усмотрению высокого суда. Тут оказался и старик. Но как же оно ему представилось. Полутемный небольшой зал. На стенах как-будто размещены факелы, которые освещают помещение, но при более внимательном осмотре видно, что огонь как будто сам висит на стене, без какого либо источника. По всему периметру таких очагов около восьми. Потолка видно не было, вместо него зияла, казалось, темная бездна. В центре залы стояли весы с двумя чашами, левая чаша на вид из обычного железа правая же, как будто из золота. Весы были довольно внушительного размера и напоминали обычные рычажные, только в несколько раз больше. За весами старик увидел трибуну, за которой стояла фигура, как будто бы, в просторном светлом одеянии, но лик ее был затенен, не смотря на наличие света. В этот момент старику вспомнилась картина страшного суда, предрекаемая священным писанием. Ведь старик был с детства обращен в православие, и ни единожды читал библию. В лике стоящем за трибуной угадывались черты Иисуса Христа, а может быть, ему просто показалось.