Но то были не они, а старик со старухой. Высокие, должно быть, когда-то красивые, но теперь совсем седые и высохшие. Время было уже позднее, готовить их к погребению лучше завтра, но Шемхет, движимая интересом, подошла ближе и вспомнила, что ей говорили о них. Это были муж и жена, умершие от болезни: он – ночью, а она дождалась рассвета. Жене не сказали, что он умер. Говорили, ему лучше, и он к ней сейчас придет. Всю ночь она верила, а к утру потеряла веру – и умерла. Легко, словно выпустила птицу в небо.
Шемхет подумала, что ошиблась: не смерть есть следствие любви, а любовь есть защита от смерти.
Шемхет немного постояла над телами, а потом вышла. Пылинки танцевали в лунном свете за ее спиной.
Она вышла и не видела, как дрогнула рука старика, как дрогнула рука старухи, как обе мертвые руки пали с мертвецких столов, нашарили друг друга в темноте – холод к холоду. Переплелись пальцами, да так и окостенели.
Поутру разнять не смогли. Пришлось разрезать.
Их тьма.
Сначала кажется, что персов не так много: обрезок войска, бандитский отряд, плохо сформированный. Не устоит он перед колесницами и лучниками, перед звериной яростью и математическим расчетом вавилонского войска.
Но там, на востоке, вспухает, как нарыв, новая грозная сила.
Ее не видно с высоких крепостных стен золотого города – града восьми ворот и тысячи окон. Она, эта сила, не отрывается пока от земли, стелется по ней, как ветер, крутящий песок, множится, растет, роится.
И вот встречается с ними наследник-царевич Амель-Мардук и воины его. Оба войска отходят друг от друга, слегка смущенные так неожиданно найденным врагом.
Персов хранит их количество.
Вавилонян – легенды о них.
Но знает Амель-Мардук: ему не победить. Знает это и походный жрец Иштар.
Тогда Амель-Мардук велит оставить у себя в шатре ее статуэтку, а всем уйти.
– Иштар, о Иштар, светозарная! Иштар, солнце пустыни, палящее солнце пустыни!
И чей-то голос отвечает ему. Голос, пахнущий медом, солью и кровью:
– Чего хочешь ты, человек, называющий себя царевичем вавилонским?
Видит Амель-Мардук: вот женщина в наряде алом. Танцуют на ветру ее легкие одежды, проглядывает сквозь них стальное, железное, каменное тело.
Он отвечает:
– О Иштар, дай мне одержать победу!
Смеется Иштар.
Сколько раз ее просили: спаси, Иштар, помоги мне, Иштар, даруй мне, избавь меня, дай мне, Иштар, дай, дай! Пустые глаза ее. Пустые и алые – слишком много она видела смертей и слишком много рождений. Никакая мольба не будет новой для нее.