– Я велю выстроить новый храм тебе!
Не смотрит больше Иштар на царевича – не интересен он ей, а смотрит на восток. Что же придет от восхода солнца, что она так жадно туда смотрит?
– Я велю заколоть раба на твоем алтаре!
Она не слышит, она не слушает. Царевич не знает, что ей предложить еще, и ему страшно. Ему никогда не было так страшно.
– Я отдам тебе свое следующее дитя!
И глаза Иштар находят наконец царевича.
Его бросает в жар. Ему кажется, что его придавило каменной плитой, что его заживо погребли в саркофаге.
Богиня смотрит на царевича долго-долго, а потом исчезает, растворяется в вечернем густом воздухе, будто мед в горячем молоке.
Амель-Мардук поднимает руку с шелковым алым платком, касается лба, осторожно промокает. Его бросает в пот и дрожь.
Нет уже Иштар в его шатре, но знает царевич: она приняла жертву.
Он засыпает прямо в золоченом кресле.
Не просыпаясь, встает на рассвете, поднимает свое войско, солдата за солдатом, каждого касается царской рукой в золотой рукавице, каждого щедро осеняет благодатью, которой напоила его Иштар. И встают солдаты. С закрытыми глазами молча откликаются на его призыв, молча поднимаются, молча надевают броню. Смотрят спящими глазами, глазами без глаз. Без страха, но с трепетом.
Спящий Амель-Мардук поднимается на свою колесницу, берет свое копье и ведет своих спящих воинов в атаку.
У всех вавилонян глаза закрыты.
Солнце, пылая, выходит из-за горы, свет его отражается от серебряного неба, от зеркальных облаков, от стеклянной земли, и скоро все вокруг горит нестерпимым светом и жжет глаза персам. Выжигает.
Персы вскидывают руки, но свет жжет через ладони, персы падают в землю, но их жжет и она. И глаза их вытекают, и текут по земле кровавой рекой.
Спящие вавилоняне разят без промаха, идут вперед, и первым среди них идет Амель-Мардук.
Рука его тверда, дыхание его ровно, лицо его спокойно.
Сон, который он видит, – это хороший сон.
После велит Амель-Мардук собрать трупы, достойно предать их земле.
А сам уходит в свой шатер, и слуги долго оттирают его мыльными губками. Но царевич еще спит.
В его шатер приносят столы, золотое пиво, финики, чтобы скромно отпраздновать победу в первый раз – второй будет уже в Вавилоне. Собираются в царский шатер военачальники. Но царевич еще спит.
Смеются люди с закрытыми глазами, бьют кубками друг о друга, рассказывают о женах и о тех, что не жены. Царевич улыбается им. Но все еще спит.