– Да что будешь делать с вами! – сказала Неруд, улыбаясь мальчикам. – Ну, раздевайтесь, ныряйте скорее.
Братья с криками скинули туники и полезли в воду. Возле бассейна стало шумно, тесно, людно.
Шемхет попыталась поговорить с Неруд: а что… а как… – но вскоре поняла бесплодность своих усилий.
Неруд улыбалась, глядя на мальчиков. Она любила их, и те платили ей совершенно исступленной нежностью. Матери у них были разные, и они совсем не походили друг на друга внешне – один был тощий, другой тучный, у одного волосы вились, у третьего были почти прямые. Но когда они двигались, то получалось, что вместе они составляют единое целое. Они плохо знали Шемхет, которая уже ушла жить в храм, когда они родились. Они знали только, что это их сестра, что она своя.
Братья пока воспитывались в гареме, но на будущий год их уже отдадут мужчинам: учиться править колесницей, стрелять из лука, читать и писать, запоминать священные гимны. Неруд дышала над пухом их волос, оплакивая их грядущее превращение в мужчин, как оплакивала бы взросление своих собственных детей.
Кроме этих мальчиков у Амель-Мардука было еще трое старших сыновей. Но двое погибли на поле брани, а третий умер от болезни, и теперь старшему царскому сыну было всего шесть лет. Их отец был еще достаточно молод, и никто не сомневался, что его сыновья успеют возмужать к тому времени, когда одному из них придется править.
Шемхет, потерпев неудачу в попытках перекричать братьев, обняла сестер, снова пообещала прислать Инну снадобье от ожогов и вышла из гарема.
Ночью, когда Шемхет легла спать, снилось ей, что она жена Арана и почти не покидает высоких глиняных стен его дома, в котором есть сад и бассейн. И вечно ждет его из походов, и омывает его раны. А он глядит на нее неизменно ласково, и у их детей мягкие кудрявые волосы.
И такая судьба казалась ей и манящей, и отталкивающей.
Глава 3
Колыбельная для мертвеца
Шемхет встала раньше обычного, еще затемно. Сегодня должна была прибыть новая жрица, молодая девушка, которую обучали в одной из деревень недалеко от Сиппара. Шемхет знала, почему потребовался ее переезд в Вавилон: их было мало, жриц богини Эрешкигаль. Они работали с мертвыми телами, болели и умирали чаще, чем обычные люди. А город рос, и они уже не справлялись с тем потоком работы, который им приходилось делать.