– О Мардук, – сказал царь, – царь царей. Податель жизни, устроитель законов, судья божественный и небесный. Род мой укрепи! Мудростью меня своей наполни!
Жрец Мардука бросил в пасть своего бога пучок разноцветных сухих трав. Огонь вспыхнул ярче, и повалил белый пахучий дым.
– О Шамаш, – сказал царь, – солнце трижды светлое. Золотым светом силы своей ладони мои наполни.
Жрец Шамаша бросил в пасть своего бога что-то, уже горевшее синим пламенем.
– О Син, – сказал царь, – лунным ликом сверкающий. Ночи города моего сотвори.
Жрец Сина достал ложечкой из серебряной шкатулки и бросил в пасть своего бога маленький кусок прыгающего металла.
– О Энлиль, – сказал царь, – воды податель, крови повелитель. Влагой своей город мой напои.
Жрец Энлиля бросил в горнило своего бога пучок желтых трав.
– О Адад, – сказал царь, – ветров государь, гневный владыка грозы. Силу молний твоих в руки мои вложи.
Жрец Адада бросил в горнило своего бога черные сухие семена.
– О Иштар, – сказал царь, – царица войны. Та, чьи бедра подобны гранату и цвету лотоса. Та, что огненным вином ярости и любви нас наполняет. Руку мою в бою укрепи. На любовном ложе сыновей мне даруй.
Жрица Иштар бросила в пасть богини красный цветок и алое полено.
– О Энки, – сказал царь, – владыка недр и владыка звезд, небесный строитель, земляной зодчий. Здания града нашего укрепи.
Жрец Энки кинул в горнило своего бога пригоршню черного порошка.
– О Нергал, – сказал царь, – смерть приносящий, внезапный убийца. Гневом своим народ мой обойди.
Жрец Нергала брызнул в пасть своего бога жидкое черное масло, и огонь полыхнул с невиданной силой.
– О Эрешкигаль, – сказал царь, – пресветлая госпожа темного царства. Ты, что держишь при себе всех великих царей древности, всех воинов и всех жрецов. О быстротечности жизни мне напомни.
Шемхет бросила в пасть богини белый цветок и сухие травы. Она глотнула дыма, вырвавшегося из статуи, и ей показалось, что она опьянела.
Яростные вихри дыма летели к высокому потолку, складывались в безумные, злые тени, которые метались где-то под сводом и глядели на восьмерых богов и одного человека.
Жрецы брали со стола выточенную из дерева пищу и бросали ее в огненные недра богов. От них шел жар, раскаленный и сухой, и Шемхет чувствовала, как плывет, тонет в этом огненном мареве. Она взглянула на отца – царь был бледен и вцепился пальцами в подлокотники своего трона.