– Ну…
Шахов сидел с закрытыми глазами, терпеливо ожидая, пока доктор снимет опухоль и ликвидирует синяк.
– Что ну? – спросил доктор требовательно. – Вроде не запрягал!
– Мы тренировались, – пояснил Шахов. – Курц, я и Велес. Я Курца отправил в угол на маты, отдохнуть, он лежал и стонал. Э… я подумал вдруг он упал неудачно, наклонился посмотреть, тут он мне и заехал. И я как бы немного рассердился…
– Так это ты ему плечо? Лапы убрал! – доктор шлепнул пациента по ладони, тянувшейся к сведенному синяку.
– Я не хотел ему плечо выбить… не нарочно, но перекинул по-взрослому…
– По-взрослому, – повторил доктор, – это так теперь называется. Но как-то не спортивно, а?
– И мне так показалось, – Алексей пожал плечами. – Неудачно потренировались.
– На беговой дорожке тренируйся, – буркнул Аллан. – Все, готово.
Парень вскочил на ноги, вид у него был бодрый. Впрочем сканер показал отсутствие каких-либо иных повреждений, и, что более важно, корабельный искин был с ним полностью согласен.
– Спасибо, доктор.
Он открыл было рот и Аллан практически услышал, что пациент намеревается ему сказать: «А можно не записывать в личное дело?», но второй помощник капитана, закрыл рот обратно, улыбнулся, блеснув великолепными зубами, чуть склонил голову и направился к выходу.
– Ладно, – сказал Аллан в его спину. – На первый раз пропустим. – Только постарайся больше сюда не попадать.
Алексей улыбнулся.
– А ты выходит не так суров, как кажешься, доктор Росс?
Доктор развел руками:
– Ну, с кем не бывает. Кстати, меня зовут Аллан.
Шахов тут же протянул ему руку:
– Алексей Иванович. Для друзей Алексей, или Алекс. И знаешь док – запиши травму. Там, в зале был Пехов, ну, он в курсе, что мы все немного перестарались.
– Пехов? И что он сказал?
– Сказал, что в настоящем бою еще и не такое бывает. В смысле, что наука мне будет.
Они как-то сразу сдружились, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте. Россу пришлась по душе открытость молодого человека, неподдельный интерес к жизни и дружелюбие.
В первой же увольнительной Аллан понял, что к этому прилагался неплохой интеллект, который тот иногда маскировал грубоватой речью, и полный самоконтроль.
Последнее оказалось очень полезным в баре, название которого доктор потом так и не вспомнил, впрочем как и то, каким чудом он оказался на корабле в немного потрепанном виде.