Скинув куртку, я погрузился в процесс, подозревая, что и Сава, и Лёха залипли у окна в попытках рассмотреть детали. Только не получится: максимум, что они смогут увидеть – это ненадолго уплотнившийся призрак Карася.
Через два часа всё было закончено, и я, вполне удовлетворённый проделанной работой, складывал вещи в саквояж. Лёха уже отправился прогревать машину, которая за это время, естественно, успела остыть, а Сава остался в сторожке ждать меня.
– Думаешь, «охотник» сможет её защитить? – неожиданно спросил он у меня, почему-то смущённо отводя глаза.
– Если не сможет он, не сможет никто, – абсолютно честно ответил ему я, – это единственный способ, Сава, если, конечно, не брать в расчёт вариант, при котором мы сажаем нашу красавицу под замок.
– Сбежит, – уверенно возразил пограничник, – это к бабке не ходи..
– Вот именно, поэтому пусть лучше с ней будет «охотник», от него не сбежишь, верно?
– Верно, хозяин, – прошелестел голос, но сам Карась не материализовался, потому как не получил соответствующей команды. Представляю, как мучительно тяжело давалось бывшему авторитету слово «хозяин», но таковы правила. Да и не было мне дела до его душевных терзаний, вот вообще никакого.
– Сейчас мы вернёмся домой, а потом днём отправимся к нашей страдалице, – сообщил я Савелию наши планы, – она будет ругать меня всякими ужасными словами, говорить, какой я мерзавец и негодяй, а я в качестве извинения сделаю ей подарок.
Тут я извлёк из нагрудного кармана небольшую коробочку, открыл её, и свет вспыхнул, отражаясь от изящного кулона с довольно крупным изумрудом в центре.
– Для нашей цели изумруд подходит лучше всего, – пояснил я, – он и сам по себе очень непростой камень, а этот ещё и заговорён соответствующим образом. Ну, давай, залезай, сердешный…
Я прикрыл глаза и внимательно смотрел, как синеватая тень медленно впиталась в кулон, растворившись в нём.
– Теперь попробуй выйти и снова спрятаться, – приказал я, и призрак послушно проделал все указанные действия. – Отлично!
– А если она его забудет? – вдруг встревожился Сава. – Решит, что изумруд не гармонирует с чем-нибудь там…
– Про этот не подумает, – успокоил его я, – как только она его наденет, сработает сложная привязка, которую я сделал, и мысль о том, что его можно снять, просто не возникнет в её прелестной головке.