Я откидываюсь на спинку стула, скрещивая руки на груди, немного удивленный тем, что она восприняла это всерьез, а не посмеялась надо мной. Затем я облегченно вздыхаю, оттого что мне не придется снова на него наезжать.
– Извини. – Его глаза мгновенно превращаются в две узкие полоски. Он чувствительный ребенок. Не нужно многого, чтобы поставить его на место.
Уилла кивает, отправляя в рот еще одну фасолину.
– Я знаю, что ты чувствуешь вину. Ты хороший человек. Но обман рушит мое доверие. А твой отец доверяет мне твою безопасность, и мы должны уважать его правила, хотя бы иногда. Потому что сейчас его доверие подорвано. Понимаешь?
Какая-то часть меня хочет вскочить и защитить Люка. Но дело в том, что Уилла права. Она разговаривает с ним уважительно, как со взрослым человеком, ее не упрекнуть.
Еще я чувствую огромное облегчение оттого, что у меня появилась поддержка, даже в виде Уиллы Грант. Рыжеволосой болтушки, которая даже фасоль ест так, будто она в порно.
Дело в том, что мой отец все время ведет себя так, будто Люк забавляется – и это нормально. Собственно, именно поэтому я не хочу, чтобы он постоянно присматривал за Люком. Я не хочу разрушать их дружбу. И не хочу, чтобы Люк превратился в Маугли. Маленький дикий мальчик, воспитанный стаей диких мужчин, живущих на ранчо.
Это чертовски странно, и я слишком много об этом думаю.
– Мне жаль, папа, – осторожно говорит Люк.
– Я знаю, дружок.
– Я просто хотел повеселиться. Это так весело звучало! И это действительно было весело!
– Мы фермеры, Люк. Это пустая трата хорошей еды.
– Я знаю, – отвечает он с сожалением, а потом, взглянув на меня, ликует. – В следующий раз, когда ты будешь обматывать трактор Янсенов туалетной бумагой, можно с тобой?
Откуда, черт возьми, он знает об этом розыгрыше?
Я вижу, как губы Уиллы подрагивают, но она продолжает сосредоточенно смотреть в тарелку. Когда она берет еще одну фасолину, мне приходится отвести взгляд.
Этот ребенок меня доконает.
И его чертова няня тоже.
Подготовка Люка ко сну – моя любимая часть вечера. Обнимашки. Истории. То, что он рассказывает мне в безопасности своей темной, спокойной комнаты. Он становится таким нежным и милым, и мы говорим о вещах, которые не всплывают в течение дня. Вот почему я никогда не откажусь от этой части его графика.