Тараканы юрко бегали по полу, пользуясь щедростью отчаяния хозяина квартиры, пируя всем что попадётся под лапки.
Грузный человек лежал и давился мыслями. Жадно хватаясь за каждую из них.
Его мимика пребывала в двух разнополярных состояниях.
Кажется, когда идея для размышлений только созревала и проявлялась, улыбка невольно натягивалась гамаком, а глаза закатывались. Длилось это порядка 10 секунд.
После вся морда покрывалась морщинами, краснела, учащалось дыхание, обострялся бруксизм, а взгляд не мог ни на чём сосредоточиться.
Подобный цикл продлился раз 5. Кажется чего-то цельного так и не вышло.
Не сформированные до конца образы и обрывистые видения изматывали сильней, чем погоня псов.
Единственное на что у него перед сном хватило сил- включить ноутбук и глянуть сколько времени.
Цифровой циферблат безмолвно огласил: «5:40 утра».
Веки тяжелели, слипались, образуя прожорливые губы, что питаются пылью ветхого помещения.
Следующий день было особенно невыносимым. Ему казалось, что всё спешит к своему завершению. И своей спешкой никогда не завершит то, чего хочет. Ибо забудет или собьётся, начиная из раза в раз всё с начала.
Совершенно не выспавшись, проснувшись через 6 часов после засыпания, свет снаружи избивал его своими лучами. 11:45 утра, почти 12, так рано он давно не просыпался.
Ему хотелось есть, но большая часть провизии была не пригодна для потребления, даже в холодильнике.
На автоматизме он полез в карман шорт за телефоном, чтоб позвонить и попросить денег у мамы, но на половине пути остановился.
Он уже как месяц торчал в ломбарде, его аппарат, после случая когда управляющая компания перерезала ему провода электропитания за неуплату. Пришлось искать в интернете электрика, что подключит свет вновь за небольшое финансовое вознаграждение.
Заложив свою звонилку, он не только смог вернуть доступ электропитания, так ещё и суши себе заказал на сдачу.
На самом деле его душа давно желала изменений, но он ужасно боялся ответственности, поэтому даже перестал общаться с немногочисленными друзьями.
Ему было стыдно за свою суть, то, как он преподносит себя другим. То, что он видит в других. И то, что он может дать остальным. По его меркам, он мог дать ничто, и забирать всё, что есть.
Время давило, эфемерными рыбами. Проплывая сквозь его тело, оставляя неоплодотворённые икринки возможностей.