Боль в груди напомнила о себе – пока еще слабая, но зловещая. Он знал, что будет дальше. Завтра сердце не выдержит, и весь этот эксперимент, все его попытки… Он посмотрел на часы. Времени оставалось мало. Если он хочет изменить прошлое по-настоящему, нужно успеть модифицировать систему.
Времени оставалось мало. Если он хочет изменить прошлое по-настоящему, нужно успеть модифицировать систему.
– Без новых компонентов не обойтись, – пробормотал он, накидывая плащ. Выходя из дома, он в очередной раз отметил, как по-разному ведет себя реальность в каждом цикле – словно время нащупывает новый путь, пробует разные варианты развития событий.
Дорога встретила его водяной пеленой и порывистым ветром. В этот раз он внимательно следил за каждой деталью пути, пытаясь понять закономерности временных циклов. Старенькая машина натужно урчала, пробираясь через потоки воды. Где-то на полпути к городу двигатель закашлял и заглох. Профессор повернул ключ раз, другой – безрезультатно.
Машина снова подвела его на полпути к городу, но теперь он воспринял это иначе. «Закономерность,» – думал он, шагая под дождём к дому лесника. – «Всё это часть какого-то большего узора. Нужно только понять его логику.»
В этот раз, сидя в тёплой комнате и глядя на бушующую стихию за окном, он достал из кармана блокнот. Схема, нарисованная в лаборатории, всё ещё стояла перед глазами. Он принялся её дополнять, размышляя вслух:
«Каждая петля времени – это попытка системы найти равновесие. Как в квантовой механике – наблюдатель влияет на эксперимент. Я не могу вернуться домой, потому что… потому что должно произойти что-то другое.»
Строчки в блокноте множились: расчёты, предположения, наброски теорий. Где-то между физическими формулами и техническими деталями проступал более глубокий смысл – история о любви, времени и невозможной надежде.
– Роза бы поняла, – прошептал он, глядя на последний набросок схемы. – Она всегда видела связи, которые другие пропускали. В её глазах красота и наука сливались в единое целое, дополняя друг друга.