Что касается моей книги, часть о сравнении – скорее факт, чем теория, ведь такова наша природа, физиология и психика, Вэл: красоту, радость и даже гребаную любовь мы познаем в сравнении. Если задуматься, вместо нас это делает наш мозг и в целом наш организм. Я не хочу вдаваться в подробности, потому что философские темы меня уже толком заколебали, но мне просто приперло высказаться о твоем высокомерии: ты был богатым и красивым, у тебя была любящая хорошая семья и готовое будущее, а вот я всего добился сам и пережил намного больше твоего. Только вот не надо так на меня смотреть. Может, ты и не всё мне рассказывал, но я знал тебя в тот период твоей жизни, когда твои дела шли в гору, а я медленно карабкался по ней, как альпинист-любитель, и если не веришь, то слушай внимательно, ведь я рассказываю тебе то, что для тебя всегда было загадкой.
До тринадцати лет я жил в столице с отцом и матерью. Она работала дизайнером, а отец – нейрохирургом в центральной больнице. Если не ошибаюсь, он был самым молодым нейрохирургом страны, за что его высоко ценили. Ты говорил, что не помнишь лица папаши, а вот я почти не помню своего, до того как он стал мудаком.
Всё началось с того, что его кинули собственные друзья. Родители тогда накопили много денег, чтобы открыть собственную клинику вместе с приятелями отца, но те забрали всё и испарились, оставив нас ни с чем, а заодно разрушили его карьеру, использовав на него какой-то компромат. Какой именно – я не знаю, но это не важно. Суть в том, что у отца забрали лицензию, а мать не могла в одиночку платить за шикарный дом, бассейн и прочие счета, потому нам пришлось переехать к деду, о котором, кстати, я впервые услышал именно тогда.
Мой дорогой папаша начал умирать со дня переезда. Не в буквальном смысле, скорее в духовном и психологическом. На самом деле, я его никогда особо не знал, поскольку он много работал, бегая из одной больницы в другую, но возвращаясь, всегда приносил всякие вкусности и дорогие подарки. Ребенком я не был распущенным: мама усердно работала над этим, но отец, пытаясь компенсировать время, не проведенное со мной, постоянно баловал меня тем сем. Они частенько ссорились на этой почве, но насколько я помню, это была их единственная проблема в те времена.
Был ли я тогда счастлив? Неплохой вопрос, Вэл, но ответ тебе не понравится – не помню. Знаю только то, что сейчас мне намного лучше, чем в лучшие дни моего детства, и несравненно счастливее, чем годы жизни в нашем фамильном домике в лесу.