– Я надеялась подарить тебе его на своей свадьбе, но учитывая обстоятельства…
Дмитрий заметил, что цесаревна слегка расстроена.
– Не беспокойся, солнце, твою свадьбу не сорвет даже десяток василисков, – пробормотал император, взяв дочь за руку.
– Нет, батюшка. Ты сам знаешь, сейчас не стоит разбрасываться деньгами… – сказала Аврора, опустив взгляд в стол. – Можно устроить свадьбу и без празднества, его можно провести и после войны…
Государь отпустил руку дочери и закрыл лицо руками. Треклятый щенок-каган посягнул на самое дорогое, что было в его жизни и он этого не забудет…
– Ты стала слишком взрослой, чтобы давать мне быть отцом тогда, когда я должен быть императором, – сказал Дмитрий, грустно улыбнувшись и надев подаренный дочерью перстень. – Спасибо, солнце.
В Килосе шел ливень. Антон спешил в отхожее место после очередного наряда на крепостной стене. Наконец дойдя до пункта назначения, юнкер уселся делать свои грязные дела. Годы в казармах юнкерского училища притупили нюх и научили делать подобные вещи так быстро, насколько это возможно, потому через полторы минуты он вышел из отхожего места, но далеко уйти не сумел.
Прямо перед юнкером стоял подполковник в компании четырех гвардейцев. Антон принял строевую стойку и поприветствовал старшего по званию.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие!
Подполковник быстро пробежался глазами по стоящему перед ним юнкеру, после чего достал из полевой сумки лист бумаги.
– Ты – Антон Фаросский, баронет Фароса и сын Янниса Фаросского? – спросил худой подполковник гнусавым голосом.
– Так точно, ваше высокоблагородие.
– Отлично. – Штаб-офицер ехидно улыбнулся, поправив воротник. – Антон Фаросский, баронет замка Фарос и земель окрестных, вы обвиняетесь в пособничестве республиканским диверсантам, помощи в организации Килосийского крестьянского бунта, укрывательстве врагов короны, а также прочих связях с руководством боевых организаций Софийской республики. Указом Его Императорского Величества Дмитрия Икосида, владыки Сомнии и всех земель Икосийских вы приговорены к ссылке, с лишением всех титулов и наделов…
Чем дальше подполковник читал свой поганый листок, тем больше у юнкера округлялись глаза. Он не понимал, что происходит. Розыгрыш Трифона? Штабс-капитана? Тот старик из «Пьяного Кабана» был высокой шишкой, решившей погулять среди черни?