Мне стало не по себе: куда девался беззаботный дачник, попивающий чаек, – передо мной сидел человек с лицом средневекового рыцаря. Поток невидимой силы изошел из него, и я на миг перенесся на поле боя. Передо мной мелькали картины рыцарских сражений, победоносный клич рыцарей звал к победе над врагами христианской веры.
– Не хочешь быть воином – приступай к обязанностям Ваньки Жукова, -долетел словно издалека его голос.
– Я старательно избегаю приготовления обедов и мытья грязной посуды, – заявил я, вернувшись к дачной реальности, – а вы хотите превратить меня в поваренка.
– Пока ты не станешь домохозяином, тебе не видать потусторонних миров, как своих ушей, – ответил он серьезно и пояснил: – Домохозяин – это человек, который может на свои деньги содержать дом, в котором расположилась Школа. В его обязанности входит, среди прочего, готовить обеды, следить за порядком и за тем, чтобы у всех было хорошее настроение.
– «То есть содержать всех лентяев за свой счет. Это уж слишком подозрительное условие попадания в высшие миры», – мелькнуло в голове. Но я промолчал, надеясь избежать этой участи, сделал ход конем и понял, что безнадежно проигрываю. А вслух произнес:
– В данный момент могу содержать только двух человек.
– Себя и еще двоих сверху? – с любопытством спросил он.
– Себя и еще одного, – быстро ответил я.
– И этот другой человек – женщина?
– На женщин, тем более, не трачу, ибо они символизируют для меня уход от внутренних поисков в мир соблазнов. Процесс обучения является для меня важным делом, и денег на это не жалко. Но я не вижу смысла в том, чтобы кормить компанию ленивых учеников, – закончил я.
– А если это является частью обучения? – загадочно спросил Джи.
– Я не верю в такое обучение.
Джи поставил мне шах, а затем мат и произнес:
– Как ты относишься к миру, так и он к тебе, – и в его глазах на миг открылась вселенская пустота.
Решив все же сыграть роль Ваньки Жукова, я отправился в сад. Обойдя заросший крапивой двор, я не нашел ничего пригодного в пищу, кроме цветущей петрушки и пожелтевшего лука. Из этого я приготовил салат, а на грязную засаленную плиту поставил вариться горох, который нашел в шкафу. Как только я накрыл на стол, появился Джи и, бросив взгляд на скудный ужин, заметил:
– От твоей стряпни и помереть можно.