– Подождите, Владимир! Мне не нужен портрет, меня интересуют Ваши картины! Могу я взглянуть на имеющиеся? – зайдя в коридор, мужчина торопливо стал снимать с себя туфли. Манерный, однако. Остальные себя такими вещами не утруждали.
– Не разувайтесь, – сказал я, – проходите так. Картины в комнате. Идемте.
Вытащив из чехла три своих недавно нарисованных картины, я расставил их полукругом вокруг клиента, давай возможность рассмотреть каждую отдельно и все их вместе. С этими картинами вышла интересная история. Дорисовав последнюю и поставив ее к остальным, я уже было собрался выходить из комнаты, но что-то зацепило мой взгляд. Картины стояли…неправильно.
Не знаю, как это объяснить, но я чувствовал, что они стоят не так, как следовало бы. Проведя около получаса переставляя их между собой, я, наконец, понял, в чем была причина моего беспокойства. Эти три картины были, по сути, одной, но в то же время каждая была целой, индивидуальной, законченной. А вот когда смотришь на них одновременно, то создается ощущение бесконечно повторяющегося процесса цветения и угасания прекрасного танца, что завораживает своим монохромным сиянием, словно постепенно притягивая, он заставлял ощутить тебя частью этого действа.
Признаться, мне не очень хотелось продавать их. Тем более по одной. Тем более незнакомому мне человеку, который наверняка не оценит и не поймет их. С другой стороны, у меня почти не осталось денег. Зато осталось много угля. Что же делать?
Поставив чистый холст, я достал новую пачку и вытащил толстую палочку. Ладно, думал я, обтачивая палочку, будь что будет. Не думаю, что они ему понравятся. Вздохнув, я посмотрел сначала на картон, затем на гостя.
– Как Вас зовут? – спросил я, пристально вглядываясь в его лицо.
– Ох, простите, я не представился, мое имя Альберт, я занимаюсь… – затараторил он, но я его уже не слушал.
“Альберт-мольберт” – хихикнуло где-то в моей голове. Я закрыл глаза, доставая из глубин памяти то, без чего я точно никогда не смогу рисовать. Итак…
«Поэт в голове велел взять чистый лист,
Поэт мне диктует строчки…»
Не открывая глаз, я провел линию, делящую картон надвое.
«…художник во мне откровенен и чист.
Художник рисует точки».
Открыв глаза, я увидел рисунок.
«В художнике взялся за гриф музыкант,
На пробу берет аккорды…»