Несмотря на череду столь удручающих несчастий, никто не ставил под сомнение авторитет Омара аль-Кебира, признавая, что их жизнь была спасена лишь благодаря ему.
Они понимали его ярость, зная, что неповиновение приведет к тому, что его гнев превратится в ярость, и он выполнит свое обещание разнести их мозги по песку.
Итак, они собрались в тени рощицы вокруг колодца, сначала напоив верблюдов, как того требовал обычай. Их не удивило, что единственным человеком, который к ним приблизился, был тот самый хромой старейшина. Он внимательно осмотрел животных и сказал:
– Они выглядят измученными, а у некоторых лапы в ранах, так как они слишком долго шли по эргу. Я готов обменять их на тринадцать своих верблюдов, если вы подарите мне одну из лишних винтовок.
– Лишних винтовок у нас не бывает… – заметил Омар аль-Кебир. – И тринадцать верблюдов за пятнадцать – это не слишком честная сделка.
– Это так, если учесть, что мне придется несколько дней лечить их раны, а двое из них рискуют остаться хромыми. Если они отдохнут, они выживут; если продолжат путь, станут добычей для стервятников.
– Ты проклятый болтун, плетущий интриги, – ответил тот.
– Поэтому я здесь главный, – усмехнулся старейшина. – Но в верблюдах я разбираюсь.
Омар аль-Кебир хотел бы поторговаться, хотя бы ради традиции, но был слишком устал и понимал, что у ворчливого бороро было слишком много правды, когда речь шла о животных.
– Ладно! – проворчал он нехотя.
– Тогда я дам тебе семь бурдюков воды в обмен на пятьдесят патронов, ведь винтовка без боеприпасов бесполезна.
– Двадцать патронов…
– Сорок…
– Двадцать…
– Тридцать восемь, потому что предупреждаю: ближайший колодец, Гельта-Сенауди, находится в трех днях пути отсюда.
– Двадцать, – настаивал Омар аль-Кебир, и, предвосхищая старейшину, который, казалось, собирался продолжить спор, добавил: – А теперь я предупреждаю тебя: можешь выбрать между двадцатью патронами в мешке или одним в голове. В этом случае мы возьмем всё и разграбим вашу деревню.
Старик, чьи зубы оставались такими же здоровыми и белыми, как у подростка, широко улыбнулся и с выражением покорного смирения сказал:
– Это предложение, от которого невозможно отказаться. Я прикажу привести верблюдов и наполнить бурдюки.
Он кивнул на седла:
– Кстати! Что ты собираешься делать с сёдлами, которые вам не нужны?