– Нет, читал бы книгу дальше.
– Ты честный сын, – со вздохом сказал отец. – Но просто быть честным – этого мало. И ты сам это понимаешь. Ты безответственный, а это плохо. Ты подвел не только меня, но и всех жителей деревни.
– Они много забрали? – почти шепотом спросил Наум.
Отец долгим и грустным взглядом посмотрел на него и не сразу, но ответил коротко и уничижающе:
– Все.
Наум сел на пол перед столом и закрыл лицо руками.
– Я узнал одного из напавших на меня, – сказал он. – Он приехал на грузовике из Зухугу. Привозил своего сына, заболевшего оспой.
– Возможно, что ты прав, – тихо отозвался отец. – А может быть, тебя ввели в заблуждение приспешники сатаны. Иди в церковь, сын, и исповедуйся. А потом… Потом ты сам знаешь, что нужно делать.
Наум знал. Он должен будет уехать из Бангао.
Наум был католиком, и он, как и советовал ему отец, пошел в церковь. После нее он сразу же завернул в медицинский центр. Ани Жозен уже была в кабинете и готовилась к приему. Она, как и Наум, была из племени занде, но училась сначала во Франции, где и вышла замуж за студента-француза, а потом училась на доктора в России, поэтому была, как считал Наум, намного умнее и его, и его отца.
Увидев Наума, Ани не стала отворачиваться от него, как это делали все, кого Наум встречал на улице. Ани была другая, она понимала, что не всегда в силах человека противостоять насилию. Она спросила у Наума:
– Ты пришел за вещами?
– Да.
– Может быть, ты все-таки передумаешь? Где я найду такого же хорошего помощника, как ты?
Наум пожал плечами. Ани взяла его за руку и усадила на стул. Села сама.
– Расскажи, что тебя тревожит? Ты переживаешь за репутацию отца или за свою репутацию?
– И то и другое, – вздохнул Наум и спросил: – Как себя чувствует мальчик, которого привезли из Зухугу?
– Элоге? Почему он тебя вдруг заинтересовал?
– Это его отец напал на меня.
– Хм. Теперь ты хочешь найти его и отомстить?
– Да, я буду искать его.
– Но месть – не самое лучшее лекарство от душевной боли. Молись.
– Я молился, и Иисус сказал мне – «иди и найди», – ответил Наум. – И мстить я хочу не за себя. Он ничего мне не сделал. По крайней мере, оставил меня в живых. А вот люди… Они теперь должны будут голодать. Так что же – где мальчик?
– Он пока еще плох. Но он поправится.
– Это хорошо, – кивнул Наум.