– Джереми и Маргарет вернутся только через полгода. Целых полгода с Доротеей! Впрочем, сейчас я спокойнее за малютку Альму, чем прежде.
С этими словами сэр Кристофер поднялся и вышел, не сказав ни слова больше.
Эмма полагала, что у их короткой беседы не будет последствий. Однако к вечеру хозяин Частервидж-холла распорядился, чтобы отныне миссис Норидж принимала еду в столовой, с дамами и джентльменами, а не со слугами, как это принято повсеместно.
Как известно, гувернантки – существа по большей части чрезвычайно одинокие. Всегда и везде тяжелее всего приходится тем, кто занимает на социальной лестнице промежуточное положение. Гувернантки далеко ушли от слуг и потому не могут водить с ними ни дружбы, ни приятельства. Однако так же далеко они отстоят и от господ. Одни презирают их за высокомерие, другие в грош не ставят за низкое происхождение. Что остается бедняжкам? Лишь срывать злость и досаду на тех, кто полностью в их власти.
Миссис Норидж была исключением из правила. Строгая и даже сухая на вид, она обладала способностью заводить друзей, где бы ни оказывалась. И никогда не срывала дурное настроение на детях – возможно, по той причине, что дурного настроения у нее не случалось.
В другом доме гувернантку, удостоенную чести обедать с хозяином, слуги приняли бы в штыки. «Выскочка» – вот самое малое, чего она удостоилась бы. Однако в Частервидж-холле все, от конюха до судомойки, были убеждены, что сэр Кристофер имеет право на любые чудачества. Каждый радовался, если мог услужить ему. Даже Диксон, высокомерный чопорный Диксон, увидев, что хозяин одарил своим расположением гувернантку, не возненавидел ее, как мог бы старый пес возненавидеть кошку, новую любимицу главы семейства, а молчаливо признал за свою. Вот почему он снизошел до неприкрытого интереса.
– Я обучаю воспитанниц и лепить, и рисовать, – объяснила миссис Норидж. – За это время я и сама кое-что освоила.
Обмакнув кисточку в черную краску, Эмма нанесла завершающий штрих на лицо танцовщицы и отодвинула амфору от себя.
– Что ж, осталось покрыть лаком. Нужно лишь немного времени, чтобы краска подсохла.
– Благодарю, миссис Норидж, – с чувством произнес дворецкий.
2
Ко второму завтраку в столовой собрались все обитатели Частервидж-холла. Альма, темноволосая девочка с некрасивым, но живым лицом, пристроилась возле гувернантки и вполголоса рассказывала об утренней прогулке.