– Увидимся завтра, – попрощался Трэвис, когда мы остановились возле моего дома.
– Трэвис… – я попыталась взять его за руку, но он ее убрал, не отрывая взгляда от лобового стекла.
– Не надо.
– Мне нужно знать, что с тобой все в порядке.
– Серьезно?
Я потупила взгляд.
– Почему ты так отреагировал? Если бы тебя увидели… тебя могли бы исключить из команды или, что еще хуже, арестовать.
– Что ты с ним там делала?
– Мы разговаривали, я же сказала…
– Разговаривали… – повторил Трэвис разочарованно. – Вы теперь друзья? Почему я не знал об этом?
– Мы не друзья. И знать тебе было не о чем. Я всего лишь из вежливости поинтересовалась, как у него дела. Да, глупо. Прости. Я бываю такая наивная, ты же знаешь…
Больше лжи!
– Ваши лица были в сантиметре друг от друга! Что я должен был подумать?
– Ты что? Нет! Все не так, как выглядело со стороны. Он вытаскивал жука из моих волос, – я натянула рукава куртки, словно так могла спрятать чувство вины.
Трэвис шумно выдохнул и провел ладонями по лицу. Хотел привести мысли в порядок? Он выглядел печальным и разбитым – буквально разбитым из-за синяков на лице.
– Ванесса, я знаю тебя, – он покачал головой, потом уперся руками в руль и снова уставился в лобовое стекло.
– Что ты хочешь этим сказать? Что веришь? Я не сделала ничего плохого…
– Ты не понимаешь! – прорычал Трэвис, хлопнув по рулю.
– Чего я не понимаю?
– Он… – желваки Трэвиса напряглись. – Он нацелился на тебя!
Несколько секунд я молча смотрела на Трэвиса. О чем это он?
– Безумие! Томас не нацелился на меня, но даже если это и так, ты должен доверять мне. Я простила тебя за ту вечеринку, а ты не можешь закрыть глаза на обычный разговор?
Трэвис горько усмехнулся:
– Пойми, ему плевать на тебя, он хочет задеть только меня.
– Почему? Зачем ему так поступать с тобой?
– Неважно! – выкрикнул он.
Я вздрогнула. Меня буквально разрывало от желания сказать, что я имею право знать причину их вражды, но я промолчала: ярость Трэвиса пугала, не хотелось увидеть новую вспышку. Не сейчас.
– Надеюсь, впредь ты будешь сознательнее. А теперь иди, – приказал он, даже не взглянув на меня.
– Хорошо, – прошептала я.
Из машины вышла с тяжестью в груди. Ни разу еще не видела Трэвиса таким сердитым. Но когда он уехал, я уже думала не о нем, не о его боли, а о своей – от слов Томаса, которые так и крутились в голове.