Солнце уже садилось, а фонарик мобильника у меня вряд ли долго бы протянул. Мне еще повезло, что у меня была солнечная батарея для мобилы, но заряжала она очень медленно. Так что я решил улечься спать, а завтра попробовать найти себе другое жилище. Проблема была в том, что у меня не было вообще никаких здешних денег, так что пришлось бы что-нибудь продать. Вот только что? И кому?
Родители меня воспитали в православии, но, должен сказать, я в студенческие годы практически полностью отошел от Церкви. В Сирии я вновь стал время от времени молиться, ведь на войне атеистов нет. А сейчас я встал на колени, поместил перед собой иконку Казанской Божьей Матери, которую мне дала мама, и попросил Господа и Богородицу о божественном вспомоществовании. Конечно, где-то в глубине души я осознавал, что и Спаситель, и Богоматерь еще не родились, но это были частности, ведь Бог, как известно, был всегда и везде.
Колыхнулась занавеска, которая служила в этом домике дверью, и вошел Ханно.
– Вот куда тебя определил этот негодяй, – сказал он зло.
Я прервал молитву и встал, чтобы его поприветствовать, а он лишь сказал:
– Бери все свое, и пошли. Будешь жить в моем крыле дома. Прошу прощения за действия моего внука. Я с ним еще поговорю.
– А что это за дом?
– Именно в этом доме когда-то давно жил наш предок, который был в числе первых переселенцев. Потом, конечно, он женился и построил домик побольше – тот не сохранился, – а в этом с тех пор жил раб. А потом и для слуг места не хватило, и были построены дома побольше. А сам этот дом – семейная реликвия, и, когда я был помоложе, за ним следили. Спасибо, что ты его хоть немного убрал. Но поселить в нем гостя – нарушение всех законов гостеприимства.
Я сказал Ханно, что мне не привыкать: домик был всяко приятнее ночевок в палатках в пустыне. Конечно, я не знал, как на латыни будет «палатка», но сумел это как-то показать руками. Он рассмеялся и сказал, что тоже ночевал в местах и намного хуже, особенно в дальних краях, но это не повод поступать так, как сделал его внук.
Мое новое обиталище на самом деле было квартиркой из двух комнат, каждая из которых была больше, чем весь домик, в который меня первоначально поселили. В спальне был даже умывальник с проточной водой. У спальни был свой выход в сад, рядом с которым располагался небольшой сортир. На кровати лежала толстая циновка из каких-то стеблей, накрытая чем-то вроде простыни, а на ней – одеяло из верблюжьей шерсти.