Как бы то ни было, сейчас я не медлил ни секунды. Четыре выстрела, потом четыре контрольных – и насильники ушли прямиком в ад, туда, куда им и дорога. Конечно, если бы они не были столь беспечными и если бы сообразили, что я один и что палка у меня в руках стреляет, мне, возможно, не так просто удалось бы их всех уложить…
На меня с ужасом смотрели две девушки в разорванных одеждах. Одна явно была госпожой: как я уже говорил, ее платье, напоминавшее сто лы, в которые обычно драпировали статуи римлянок, было сшито из более дорогого материала, чем у той, второй. Даже в подобной ситуации я не мог не заметить, что обе были писаными красавицами. У первой были роскошные каштановые волосы, сейчас сбившиеся и спутанные, серые глаза и, хоть я и пытался не смотреть на их обнаженные прелести, точеная фигурка и прекрасная небольшая грудь. Вторая была повыше, посветлее, и грудь ее была побольше, но ни капельки не отвисала. Первая мне кого-то очень сильно напомнила, но я не мог сообразить, кого именно.
Я улыбнулся и сказал им сначала по-русски:
– Не бойтесь, барышни, теперь эти мерзавцы не сделают вам ничего плохого!
Потом повторил то же самое на английском, французском, арабском и, наконец, латыни. Последнее было явной ошибкой – страх на лицах девушек сменился ужасом, и та, что пониже, спросила:
– Руми?
Похоже, она приняла меня за римлянина.
Я помотал головой:
– Руси.
Девушка еще раз спросила меня на языке, напомнившем мне больше библейский иврит, нежели арамейский, но имевший определенное сходство и с тем и с другим. Да, я когда-то заинтересовался языком Библии, но очень быстро понял, что он не слишком похож на современный разговорный иврит, который нам преподавали в универе. Но кое-что понять я все же смог. Она меня спросила, что такое «руси». И я попытался ей объяснить, что моя страна очень далеко.
Не выпуская из рук оружие, я осмотрел двух взрослых и двух девочек. Мама и папа – так я понял – были, увы, уже мертвы, младшая девочка тоже. А вот у старшей на шее билась жилка. Я аккуратно снял с нее окровавленное платье и посмотрел – ага, ножевое ранение. Большая потеря крови. Но жить, скорее всего, будет.
Я произнес на арамейском:
– Ждите меня здесь, я сейчас приду. Если что… – И протянул той даме, что была одета попроще, кривой нож одного из нападавших.