А теперь мне предстояло навсегда попрощаться с моим другом, да и с Мариам, которая осталась там, в многострадальной Сирии.
Место я выбрал не на самой площади, а чуть дальше, рядом с дорогой. Земля была каменистой, и даже с киркой я провозился, копая могилу, более двух часов. Солнце за это время ощутимо поднялось в небе, но намного жарче не стало, хотя я достаточно сильно вспотел от непривычной работы.
Но, наконец, я худо-бедно закончил свою работу, осторожно опустил тело товарища в яму, засыпал могилу, затем отрубил две ветки у одного из деревьев и соорудил грубый крест. Даст Бог, я сюда еще вернусь и перезахороню его в более приличествующем для этого месте или хотя бы поставлю что-нибудь получше. Но пока мне нужно хотя бы понять, куда я попал.
Однако когда я решил вернуться к машине, до меня донесся громкий испуганный женский крик.
2. Мариам. И не только
Я сдернул с плеча автомат – после полугода пребывания в Сирии я без него чувствовал себя практически голым – и побежал по направлению к месту, где, как мне показалось, кричали. Почему с автоматом? Попробуйте-ка подраться садовым инвентарем. Эх, была бы у меня саперная лопатка… Но что поделаешь, за неимением гербовой, как говорится…
Тропинка повела меня через отрог холма и вниз, к двум зданиям – одно побольше и побогаче, второе же представляло собой небольшой опрятный домик, рядом с которым были привязаны четыре неоседланных лошади. И женские крики раздавались именно из того, второго.
Эх, не учили меня, как зачищать здания… Но у меня и так все неплохо получилось. Ворвавшись внутрь, я увидел, как четыре смуглых мужика с явно сексуальными намерениями раскладывают на полу двух полураздетых девушек. Рядом лежали трупы мужчины и женщины постарше и двух девочек – лет, наверное, шести и восьми. Кричала одна из жертв – та, что была одета побогаче (если судить по ткани, из которой было сшито сорванное с нее платье). Другая же пыталась вцепиться зубами в руку одного из насильников, но тот ударил ее наотмашь по лицу, а затем продолжил свое дело. Меня они не заметили – наверное, потому, что мои шаги не были слышны из-за криков жертвы.
И что-что, а стрелять я умел, и автомат заранее переставил на одиночные. Да и боевой опыт тоже имелся – мне довелось почаствовать в двух перестрелках. И если во время первой я поначалу вел себя не лучшим образом и вышел из ступора лишь тогда, когда стрелять уже не было необходимости, то во второй раз я все же сумел подстрелить двух злодеев. Как мне сказал тогда один капитан-спецназовец, коренастый крепыш с небольшой бородкой: «Молодец, уважаю». Но в следующий раз он попросил меня сидеть в укрытии и не высовываться: мол, стрелять и без тебя есть кому, а переводчики, особенно хорошие, – товар штучный и дорогой.