Да, оказалось, раз взглянув, могу определить, что человек из себя представляет. Одежда, движения, жесты – всё это – маркеры, по которым можно «считать» личность и узнать о ней многое ещё до того, как она с тобой заговорит.
– Долго ещё? – возмутился я вслух, не обращаясь ни к кому конкретно.
Директор отвлёкся от жаркого спора с Кокеткой:
– Очухался наконец, Молчун? – он обернулся и высокомерно оглядел меня. – То не достучишься до него, то как ляпнет. Ты в очереди на тот свет. Шевели ногами, не задерживай остальных.
Наверное, я выглядел нелепо, поэтому Директор вернулся к беседе с Кокеткой. Конечно, мне неприятен его тон, но сейчас не до выяснения отношений.
Значит я оказался прав, и это – дорога на тот свет. И вроде бы пора смириться с происходящим, но была одна вещь, не дававшая покоя, и решить её я мог только хорошенько покопавшись в воспоминаниях.
***
Иногда я выскальзывал из плена мыслей, и до меня долетали отголоски чужих разговоров. Директор продолжал отчитывать Кокетку за какой-то проступок. Может он правда руководитель, а она только его подчинённая? Нет, слишком уж красивая. Да и держится под его напором чересчур спокойно.
Собственно, а какая мне разница?
– К чёрту! – буркнул я, собираясь вновь провалиться в собственные проблемы.
Голос молодого человека донёсся до моего сознания, и я обернулся. Увидел мужчину средних лет в форме пилота. Он рассуждал с позади идущим старшим коллегой о том, как им не повезло:
– Вот ещё бы чуть-чуть, и выровняли бы нос, Павел Андреевич! – с досадой произнёс молодой пилот. – Ещё бы чуть-чуть.
Павел Андреевич отозвался:
– И что? Думаешь, после этого физика дала бы нам поблажку? Нет, Алёшка, тут изначально всё было понятно. Просто ты…
Матёрый Павел Андреевич продолжал успокаивать коллегу, но я не желал его слушать. У каждого здесь своя история и своя печаль. И у меня в том числе. Я почти прорвался сквозь шум чужих голосов в чертоги собственного разума, как мне помешал разговор уже с другой стороны:
– Вот если бы ты меня и правда любил, – мельком выцепил я голос Кокетки, – мы бы тогда не разбились на этом чёртовом самолёте.
Я старался не слушать, и её голос практически стих, но, выловив суть, встрепенулся. Получается, мы, – Директор, Кокетка, я и пилоты, – были в одном самолёте.
– Как это вообще связано? – Директор насупился, его уши покраснели от негодования.