Впоследствии выяснилось, что человеком, взбаламутившим воду, был Антон Денисович Жигулев – пенсионер на заслуженном отдыхе, а в прошлом работник культуры, коллекционер и поэт-песенник. К тому же, по собственным заверениям, дворянского происхождения. Сам герой при встрече показался мне довольно забавным. Несмотря на свой культурный внешний вид и гардероб, он абсолютно неинтеллигентно шумел, не стеснялся в выражениях и, как было видно, сильно переживал.
– Взгляните, каковы деятели! Натуральные варвары, – картинно жестикулируя, он косил глазами на гору грампластинок, сложенных как раз рядом с мусорным баком, вокруг которого еще изрядно валялось всякого. – Они выбрасывают на помойку наследие нашего края! А ведь здесь часть архива местного радиофонда! Сказки Холмогорова, программы о путешествиях Неришева, циклы передач Северсона… Всё, всё здесь! Это просто уму непостижимо – вот так взять и выкинуть на радость крысам часть собственной истории!
Антон Денисович переходил от одной кучи хлама к другой (кстати, не столь уж и многочисленным, я вам скажу), сокрушаясь у каждой. Навскидку я всего не припомню, но в памяти отложились какие-то фразы про картины Дюбуа, вышивку Никишкина и остатки кукольного театра Н. А. Чепелевой.
Мы успели снять немного материала с нашим героем (потомок голубых кровей к тому моменту был в совершеннейшем исступлении и жаждал расправы над негодяями, провернувшими подобное), когда внезапно появились представители краеведческого музея в лице двух подсобных рабочих. Хмурые мужики несли к мусорным бакам очередную партию «бесценных экспонатов».
Такого непотребства интервьюируемый не стерпел и кинулся с кулаками на угрюмую парочку. В итоге, получив два ножевых ранения в область живота, Антон Денисович остался лежать на пыльной земле, а рабочие, побросав свою ношу, спешно покинули место трагедии.
С одной стороны, этого чудаковатого персонажа было безмерно жаль, но с другой – он пострадал за свои убеждения, что делало ему честь. Но самое главное – Игнат, мой оператор, успел заснять весь конфликт. Теперь было чем взбаламутить не только вечерний эфир! Да что там вечерний – на неделю хватило бы обсуждений. Как я ранее упоминал, город у нас был тихий и на подобные события скупой.
Однако от замелькавших перед глазами мечтаний меня отвлек стон раненого, который всем своим видом просил подойти к нему. Тут уж во мне проснулось человеческое – съемки мы остановили, и я склонился над беднягой.