– Это что?!
– Моё бра! – бодро ответила сестрица и двинулась ко мне.
Старый спортивный топик когда-то телесного цвета угрожающе колыхнулся, заставив попятиться.
– Я вижу, что это твоё старое белье, – очень-очень спокойно сказал я, помня, что на сумасшедших лучше не кричать. – Почему в его чашечках лежит… Что там лежит?
– Разрезанный мячик. И это – твоя грудь! – радостно возвестила Регина.
Я в панике посмотрел на родителей. Мама поощрительно улыбнулась. Отец весело заухмылялся. Мне показалось, или в их глазах действительно только что горели маниакальные, безумные огоньки? Показалось же! Наверное…
– Одевайся! – велел отец. – Ты обязан выручить девочек! Ты – мужчина!
Оскорбленный, чопорный тон получился сам собой.
– Отец, ты понимаешь, что в данной ситуации воззвание к мужественности несколько неуместно?
– Хватит кочевряжиться. Молча оделся, вышел, спел и пришел назад!
Я брезгливо взял бра двумя пальцами. Тряпка не вдохновляла: белье растянулось, посерело, а наполнение чашечек было неаккуратно обшито эластичной тканью. Более отвратительного реквизита я в жизни не видел. Мне жаль было свою новенькую фирменную майку, на которую пришлось надеть это. Нижние одежды костюма прикрыли непотребство, но ощущение гадливости не прошло. Флюиды чужой ношеной вещи, казалось, просочились даже сквозь выбеленную в специальных порошках, прополосканную в ароматных кондиционерах и наглаженную майку. У меня моментально зачесалось всё тело, а в желудке сделалось дурно. Я не страдал нервными расстройствами, нет. Это умирало в корчах врожденное чувство прекрасного, любовно выпестованное годами жизни законченного эстета и сибарита.
– Я похож на трансвестита, – мрачно подытожил я. – Видишь, мама, какую жалкую участь ты мне уготовила?
– Успокойся. Войди в образ! – ободряюще хлопнул отец по плечу. – Вон, тот же Стоянов сыграл триста женских ролей! А он ни разу не трансвестит, он юморист!
– Кто? – удивилась Регина.
– Ну, помнишь «Вампиров средней полосы»?..
– Спасибо, родители, – мое ворчание проигнорировали.
Сбежать не удалось. Поняв, что семья встала на сторону сестрицы, я окончательно сдался. Будь проклято корейское уважение к старшим! Будь проклят этот конкурс косплея! Будь проклята… Нет, родителей проклинать нельзя. Родителей я всё-таки любил, несмотря на разногласия. Но и просто пойти покорной овцой туда, куда ведут, не позволила гордость.