– Милая, я всё понимаю, – кашлянув, сказал отец. – И признаю, в худобе ребенка виноваты и мои гены. Но по-моему, это перебор. Привычка делать маникюр вас, конечно, сближает, но не до такой же степени! В остальном-то он нормальный мужик! Зачем ты его в бабу-то переодела?! И еще Регинку позвала, чтобы накрасить!
Легкая паника и стыд на личике мамы стали целебным бальзамом для раненого самолюбия. Спасибо, пап. Я знал, что ты сможешь сформулировать моё мнение вежливо и культурно.
Пока родитель разбирался, отчего его сынуля внезапно превратился в девушку, я снял парик и выпутался из халата. Нужно отдать должное китайцам: одежда для знати у них была не только красивой, но и довольно удобной. Мешали лишь длинные рукава. Я аккуратно положил ханьфу на кровать и тихонечко отступил к выходу.
Матушка и Регина так горячо втолковывали отцу причину маскарада, что забыли про меня. Оставалось только выскользнуть из квартиры, а там запрыгнуть в автомобиль и птицей рвануть куда-нибудь подальше, предварительно отключив телефон…
– Тихон! Стоять! Куда намылился? – спохватилась сестрица.
Мечта о спокойном вечере в гостинице рассыпалась прахом. Я на секунду замер у порога комнаты, прикрыл глаза, мысленно матеря и анимешников, и китайские дорамы, и тех корейцев, которые когда-то оказались в России и породили мою маму с её любовью к первой родине, а потом спокойно повернулся и ответил:
– В туалет. Пап, я тебе сегодня не нужен?
– Нет, не нужен! – бодро отозвался тот. – Помоги девчонкам. Регина, ты же снимешь его выступление, да? Я так давно не слышал, как он поет! Преподавательница говорила, что у него уникальный природный голос, конотенор…
Что? Ты должен был остановить зло, а не примкнуть к нему, отец!
– Контртенор, – поправила мама. – Он поет таким чистым женским сопрано, уникальный тембр!
Да, и этот уникальный тембр в сочетании с моей смазливой внешностью и худощавым телосложением в своё время породил кучу слухов и подозрений насчет моей ориентации. Высказывались даже сомнения в моей принадлежности к мужскому полу. Спасибо, что научной тусовке была безразлична моя внешность и личная жизнь – всех интересовала лишь последняя вакцина против туберкулеза.
– Да, кстати… – спохватилась Регина.
Её ручки нырнули в сумку, достали какую-то тряпку, развернули – и происходящее окончательно перестало казаться адекватным. Я честно постарался, чтобы лицо не потеряло хваленой азиатской невозмутимости, и даже преуспел, но вот за голосом не уследил: