– Матушка Жанна, смотрите, как дровишки-то взялись! Сейчас мы тут живо всех баронских каплунов изжарим! – и улыбнулся от уха до уха.
– Смотри, сам не изжарься, – буркнула кухарка.
Но в это время господские оруженосцы уже втаскивали в кухню охапки диких уток, пару лебедей и цаплю. Кайл вскочил на ноги быстрым и гибким движением, подмигнув одной из служанок и всем своим видом выражая готовность помочь.
Ощипывая уток, Кайл напевал вполголоса:
– Одно перо – хозяину,
Другое перо – хозяйке,
А эти – детям маленьким на новые подушечки.
Он ловко и быстро ощипывал птиц и складывал их аккуратными штабелями. Кухарка и ее помощницы потрошили их, промывали и насаживали на вертелы.
– Чем помочь вам, госпожа? – спорсил Кайл у кухарки Жанны, увидев, что она оглядывается по сторонам.
– Ишь какой. Госпожа! Воды принеси.
Кайл вскочил на ноги и через минуту принес полное ведро воды.
– Водичка, водичка, умоет вам личико, – мурлыкал он про себя.
– Лей сюда, певун, – сказала ему кухарка.
Кайл ловко наклонил ведро, ни пролив ни капли. Потом он подскочил к маленькой Перрет, крутившей вертела, и сказал:
– Разрешите помочь вам, мадемуазель.
Он отодвинул зарумянившуюся девушку и начал крутить вертела, напевая:
– Кручу, верчу, изжарить хочу.
От запаха жарящегося мяса кружило голову. Но еще сильнее кружило голову от какой-то дикой радости жизни. От того, что у него есть руки и ноги, что он поет и веселится, от понимания того, что он замечательный. Видимо, это понимание каким-то образом передалось тем, кто находился с ним в кухне. Девушки смеялись его шуткам, подпевали песенкам, и даже матушка Жанна пару раз хмыкнула себе под нос.
Скоро в кухню прибежали оруженосцы барона. Они громко переговаривались, подхватывали блюда, на которые матушка Жанна и ее помощницы выкладывали жареных птиц, и быстро уносили их прочь, в большой зал, где восседали барон, его семья и рыцари.
Потом кухня опустела. Огонь в очаге погас, но еще пылали жаром угли.
– Пора и нам закусить, – сказала матушка Жанна, доставая пару уток, оставленных им щедрой хозяйской рукой.
– Эй ты, певун, держи, – и она протянула Кайлу жирную дымящуюся утиную ногу.
Кайл ел так, что за ушами трещало, не забывая отпускать шуточки и прибауточки. Он съел все – кожу, мясо, жир, хрящи, сухожилия. Съел бы и кости, если бы мог. В третий раз облизав жирные пальцы, Кайл подумал, что теперь он будет есть мясо каждый день.