– Да… – слышу я голос Вячеслава Игоревича одновременно с ощущением очень противного запаха. – Вера! Возьмёшь эту размазню к себе, пусть недельку отлежится. По комнате привлекать можете, но осторожно, договорились?
– Слушаюсь, Вячеслав Игоревич! – отвечает ему Веркин голос. – Марина, возьми её и свой завтрак, двигайте к вам в комнату.
– Хорошо, Вера, – кивает Марина, только что водившая ватой у меня под носом. – Ты идти-то можешь? – озабоченно спрашивает она меня.
– Поползу… – всхлипываю я.
Но ползти не приходится. Приближается кто-то очень страшный, а затем меня как-то вдруг подхватывают на руки и куда-то несут. Воображение рисует картины того, что будет со мной делать этот страшный. Наверное, как Валера, сначала долго бить будет, а потом, когда я буду на грани обморока… Может, можно договориться, чтобы не били? Я согласна на всё, только не надо бить!
– Что она шепчет? – интересуется Марина откуда-то со стороны ног.
– Просит, чтобы не били, обещает всё сделать, – отвечает ей тот страшный, что несёт меня. – Новенький офонарел, всего за один день девку до трясучки довёл!
– Она домашняя была, – объясняет ему девушка. – Для неё вчера мир трижды рухнул, так что, сам понимаешь…
– Ребёнок совсем, – вздыхает мой кошмар, затем я оказываюсь на кровати.
Страшный исчезает, и я снова плыву в густом киселе, не воспринимая ничего вокруг себя, как будто я во сне. Наверное, я действительно сплю и мне всё кажется. Все кажутся, этого всего нет! Никого нет, а я проснусь, обниму мамочку и никуда не поеду… Хотя мамочка против объятий уже лет пять возражает, но я смогу, я сильная… Я… Пусть это будет сном! Ну пожалуйста!
– Лежи спокойно, – говорит мне Марина. – Я поем, потом тобой займусь.
Я киваю, благодарная ей за это. Смогу ли я поесть – не знаю, аппетита нет, только тошнота. Мысли о вчерашнем я гоню изо всех сил, потому что такой… использованной, я себя не чувствовала никогда. Зачем я не ушла сразу же… Сейчас поздно об этом думать. Может быть, всё дело во мне? Если бы я не показала ему, что он мне неинтересен, если бы не замахнулась, может быть, он не озверел бы так?
Я не знаю… Я ничего не знаю, мне просто страшно. Наверное, девчонки, которым меня навязали, тоже постараются как-то отомстить. Ведь я для них – инородное тело, так, кажется, врачи говорят. Значит, могут побить или заставить… ну… это… удовольствие доставлять… Или ещё что-нибудь придумают.