– Но это обязательные меры? Я могу просто приходить к нему… – её голос звучит настолько несчастно, что мне становится её почти жалко. Почти.
– Хорошо, – поникают её плечи. – Я поняла. До свидания.
Она отключается, но, видимо, у неё все не очень хорошо с восприятием, потому что девчонка втыкает в одну точку. Она хоть дышит?
– Эй, – зову, – так где моя кровать?
– В коридоре на коврике, – шипит, после делает два глубоких вдоха и отрезает, – моя кровать состоит из двух. Нужно двигать.
Э-э-э? Чего? Как это из двух?
Непонимающе на неё смотрю, и, закатив раздраженно глаза, она подходит и командует:
– Встань.
Поднявшись, наблюдаю за тем, как она откидывает одеяло, простыни, ещё одеяло… Боже, зачем столько одеял? В итоге эта принцесса на горошине добирается до матраса и скидывает его. Вот теперь я понимаю, что она имела в виду.
Мастерица, однако.
Заграбастала себе две койки вместо одной. Что на это сказал её сосед или соседка? И, кстати, почему она живёт одна? Этот вопрос вылетает у меня непроизвольно, но она отвечает:
– Потому что у меня была договоренность с комендантом.
– А я думал, ты соседа съела.
– Очень смешно, – ворчит и принимается двигать кровать.
Безусловно, я тот еще козел, но таскать женщине тяжести в моём присутствии не позволю. Тут уж сказывается мамино воспитание.
– Отойди, женщина, – отодвигаю её в сторону и двигаю кровати.
Она расположила их таким образом, что они стоят посередине, образовывая одну. За минуту расставляю их к стенам. Кажется, в этой каморке стало еще меньше места.
– Надеюсь, что ты взял с собой постельное белье, потому что я не собираюсь давать тебе свое, – с отвращением выплевывает.
– Не переживай. Я бы у тебя и не попросил.
– Если ты уж собираешься тут жить, то запоминай правила, – важно изрекает, складывая руки на груди.
Это смешно. Она действительно думает, что я собираюсь следовать каким-то там правилам?
– Во-первых, никаких девушек в этой комнате.
– Даже тебя? – ухмыляюсь. Только первое правило, а уже осечка.
– Кроме меня, конечно! – рявкает. – Не таскать сюда никаких подружек. Я не собираюсь потом проводить здесь дезинфекцию. Во-вторых, – загибает палец, – убирать за собой. Я не позволю мою комнату превратить в хлев.
Как будто он и так им не является.
– В-третьих, не смей трогать мои вещи. В-четвертых…
Без понятия, сколько у неё этих гребаных правил, но когда у неё заканчиваются пальцы на руках, а возможно, и на ногах (я не особо слушал) и она замолкает, я растягиваю на губах кривую усмешку.