– Куда ты!.. – прорычал полковник, но тут же инстинктивно нырнул за телегу. По металлической обшивке тут же забили ответные пули автоматонов. После двух выстрелов марионетки врага переключились на него.
– Если у того безумца получится подорвать заряды, то нам надо уходить, – проговорил Евгений Дмитриевич, словно прочитав его мысли. – Взрывной волной может нас накрыть.
Главный сапёр во время новой атаки в основном отсиживался за телегой, периодически отстреливаясь из пистолета. Свой ручной пулемёт он положил на землю, как будто и не собираясь его применять.
– Почему вы не стреляете из автоматического оружия? – спросил его полковник.
– Рано ещё, – отмахнулся старший унтер-офицер. – Поберегу патроны.
Платон Алексеевич быстро прикинул. Если его прикроют огнём из пулемёта, то он, возможно, успеет добраться до Ивана. Автоматонов было много, но ему нужно всего-то подобраться поближе, сковать огонь. Руками он уже снял прицел с винтовки и бросил его тут же на землю. Прекрасное приспособление, но на таком коротком расстоянии превращало стрельбу в сомнительное упражнение для глаз.
Изготовившись для своего смертельного рейда, он прокричал сапёру:
– Я смогу спасти его. Прикройте меня!
Полковник поднялся из-за телеги, быстрым взглядом найдя две мишени, дал несколько залпов. Первого сложил наповал, второй успел прикрыться своим щитом. Отстреляв обойму, офицер отбросил винтовку, обнажая клинок.
Полковник Платон Алексеевич, сжимая в руке клинок, ринулся вперёд, словно тень среди хаоса битвы. Его решимость была непоколебима, а каждое движение – выверенным и точным. Но главное, он не стал кричать или как-то по-другому привлекать к себе внимание смертоносных механизмов.
– Офицер за баррикадами! – заорал Карпов, чтобы свои не убили шальной пулей.
Прекрасная сабля запела в его руках, едва Платон Алексеевич преодолел метра четыре до ближайшего противника. Механизм в этот момент был повёрнут в сторону другой баррикады русских солдат и попросту не успел среагировать. Полковник пробежал мимо него, ударив клинком назад. Он не видел, нанёс ли урон, так как ворвался в целый отряд механических врагов.
В ближнем бою проклятые механизмы не могли ничего противопоставить ему. Обычные игрушки, что даже вблизи умудрялись промахнуться. Несколько автоматонов, подняв ружья, позорно выстрелили вверх при его приближении, словно не могли правильно ориентироваться в пространстве. Платон Алексеевич снёс одному голову и заколол механическое сердце второго, пинком ноги откинул стальное тело. Словно бог войны, воплотившийся в простом смертном, он сеял разрушение, впервые упиваясь уничтожением и давая волю своей ненависти. Утоляя свой праведный гнев, полковник рассмеялся, видя беспомощность врага.