Весь день она ходила, измеряя и сопоставляя, тщательно фиксируя каждую мелочь, которая могла бы ей помочь – причём как в предстоящих расчётах, так и в качестве доказательства. Ей нужно было подогнать реальность под свои воспоминания, и девушка ползала по земле, горстями извлекала песок из ледяной горной речки и искала иные признаки, которые могли бы указать на месторождение. На первый взгляд дело казалось безнадёжным – но Железную Шарлотт не зря сравнивали с громыхающим поездом. С невероятным упорством, игнорируя грязь, холод и своё состояние, она находила всё новые и новые признаки наличия золота – и пусть они были косвенными и незначительными, в совокупности эти «песчинки» выглядели достаточно убедительно.
Ближе к вечеру, когда ноги уже отваливались, а взятая с собой бумага закончилась, Шарлотт решила, что дело наконец-то сделано. Того, что она смогла увидеть без специальных инструментов, было ничтожно мало, но на её стороне были опыт, знания и воспоминания о прошлой жизни – бывшая баронесса считала, что этого достаточно.
– Возвращаемся в деревню, – Ганс, сидевший на козлах и наконец-то переставший причитать, послушно кивнул, – домой отправимся завтра утром. Хорошенько отоспись, потому что поедем затемно.
Остаток дня мисс Лотти провела, медленно бродя по деревушке. И если местные пялились на неё из любопытства, то в голове бывшей баронессы каждая подмеченная деталь превращалась в цифры – сколько здесь людей, какое у них хозяйство, что они едят и чем живут. Как она и предполагала, простолюдины из глубинки не рисковали подходить к незнакомой леди в дорогой одежде – что именно ей припишет людская молва, уже не имело никакого значения. Небольшая заминка возникла лишь во время ужина, когда к ней попытался подсесть местный священнослужитель.
– Сударыня, вам, может, помощь какая нужна? – полный мужчина с окладистой бородой нерешительно топтался рядом со столом, совсем как трактирщик вечером раннее, – в такую глушь приехали, да и совсем одна… Народ всякий бывает, как бы не случилось чего.
– Не нуждаюсь, – Шарлотт смерила священника тяжёлым взглядом, от которого он явно почувствовал себя неуютно, и перехватила кружку поудобнее, готовясь в любой момент плеснуть в чужое лицо горячее варево. – Стремление похвальное.
Но кружка не понадобилась – мужчина окончательно стушевался, и больше её не трогали.