– И весело.
Сажусь на край кровати и закрываю глаза.
Я наблюдаю за ней с самого её рождения.
Асфодель.
Кладбищенский цветок.
Душа, которая страдает уже 27 лет.
Поджимаю губы. Мне её даже немного жаль. Чувство, обитающее в её душе, навязано. Сперва бабушкой, ежедневно напоминающей ей о том, что она никто; отцом, который бросил её ещё до рождения, одноклассниками, не принявшими в школе, а теперь и мужем, указывающим ей на то, что было внушено с самого детства.
Неудачница.
Но я знаю, что она не такая.
У Асфодель сильный характер. Просто она об этом не знает.
Что ж, тем ценнее её душа в подземном мире. Слабая душа, которая страдает – это, конечно, замечательно. Но сильная душа, которой даже не дали шанса – идеальна.
И она точно будет моей.
Осталось лишь немного подтолкнуть её.
– Дамы и господа, мы входим в зону турбулентности. Просим всех сохранять спокойствие, оставаться на своих местах, а также пристегнуть ремни в целях безопасности.
Миловидная стюардесса встревоженно хлопает глазами и исчезает в темноте прохода. Я совершаю нехитрые манипуляции, закусываю губу и смотрю в иллюминатор. За окном поздний вечер, и небо похоже на розово-оранжевый кисель.
– Только этого не хватало, – ворчит Гектор, мой муж.
Не поворачиваюсь к нему. Он всегда ворчит, за шесть лет брака я привыкла к этому.
Самолёт попадает в воздушную яму и совершает «прыжок». Встревоженно смотрю на наших детей, но близнецы Роберт и Дарлин мирно сопят на плечах друг у друга.
Мы всего полчаса летим из Египта, а они уже дрыхнут. Улыбаюсь, разглядывая тёмные макушки. Дети – лучшее, что случилось в моей никчёмной жизни. Они то, ради чего я живу.
Стюардесса быстрым шагом проходит через узкий проход.
– Всё в порядке, мисс? – спрашивает высокий мужчина, сидящий перед нами. Девушка сжимает челюсть и медленно кивает, а затем выдавливает из себя извинения и ретируется в хвост самолёта.
– Чушь какая-то, – недовольно хмурится Гектор, – как они набирают персонал? Я бы…
Договорить он не успевает. Самолёт совершает «нырок» вниз, и мы начинаем трястись.
Дети мгновенно вскидывают головы, дезориентировано глядя на меня огромными карими глазами.
– Всё хорошо, – киваю близнецам, рассыпая чёрные пряди по плечам, – Нас немного потрясёт, это нормально. Называется зона турбулентности.
Говорю быстро и чётко, параллельно завязывая волосы в высокий хвост и пытаясь сделать вид, что не паникую. Сидящая между мной и Робертом Дарлин озирается.