Мне было страшно, я совсем не понимала, что меня ждет дальше, а коллективная фантазия на эту тему больше пугала, чем поддерживала. Но работа – все же убегание от тревог, а не терапия. Стоит отключиться от рабочих процедур, скопившаяся тревога накрывает заново.
Вечером забираю Олесю из сада, предлагаю ей ехать домой, но она помнит, что сегодня в клубе Хэллоуин, и мы собирались сходить на него. И в этот момент в голову приходит мысль о том, что… вдруг ей осталось жить недолго? Соглашаюсь ехать в клуб, понимаю, что просто сидеть и ждать ее в машине у меня не получится, опять иду отвлекаться в зал.
В тот вечер я прошагала двести этажей на тренажере – и не устала. Прошла бы еще, если бы праздник длился дольше.
Что было дома в тот вечер, я плохо помню. Помню, что появился страх перед ночью. Страх засыпать и не контролировать, что происходит с дочерью. Сейчас понимаю, что он часто возникал у меня и после постановки диагноза, во время лечения. Но и до всего этого страх был тоже, просто проявлялся не так ярко. Хорошо, что в тот момент я жила не одна, с нами были моя сестра и ее пес Бэтмен, который и развлекал Олесю.
На следующее утро за нами заехал К. и отвез в клинику к онкологу. Пришлось записываться и идти на платный прием, так как ждать я не могла.
В кабинет мы зашли вместе, втроем.
Онколог, женщина с глубоким взглядом и ярко-синими глазами, начала диалог с Олесей:
– Как тебя зовут?
– Олеся-девочка.
Доктор рассмеялась и продолжила осмотр.
Олеся всегда так представлялась. Только позже, уже во время лечения, слово «девочка» стало важным: после потери волос онкопациенты выглядят бесполыми.
Врачу потребовалось пять минут осмотра, чтобы сказать, что опухоль злокачественная. Я не спрашивала, как она это поняла, но и не спорила.
– Как долго это лечится?
– Месяца четыре. Вам нужен больничный?
– Нет.
– Госпитализируетесь восьмого ноября в детское онкологическое отделение.
Дальше подключился К., я ушла в телефон, пытаясь за десять минут до конца приема решить или хотя бы осознать кучу проблем, с которыми мне придется столкнуться: работа, ипотека, спортзал, записи на процедуры, встречи, садик… Когда я читала о злокачественных новообразованиях печени, я примерно представляла все, через что нам придется пройти, поэтому больше вопросов врачу не задавала, понимая, что она не даст мне сейчас ни ясности, ни гарантий, ни спокойствия.