Ничего страшного. Сказать «да» несправедливому - страница 20

Шрифт
Интервал


Больница №1 – многофункциональная, у нее много детских отделений. Очередь на госпитализацию огромная, приоритетов не имеет никто. Приехав к восьми утра, мы были далеко не первыми. С собой были, разумеется, сумки с вещами и всем, что мне казалось необходимым. В онкологию не стоит бояться взять много – это ведь новое место обитания, часто надолго, потому стоит взять с собой все, что порадует вас и пациента.

В кабинет мы вошли около одиннадцати часов. Ни есть, ни пить Олесе не разрешалось, необходимы были анализы и УЗИ брюшной полости на пустой желудок. Приходилось отвлекать ее телефоном. Мне, тогда еще правильной маме, это казалось плохой характеристикой меня. В кабинете педиатра у Леси выступил холодный пот на лбу и побледнело лицо. Тут я сказала доктору, что не могу больше мучить ребенка, и достала сок. Врач мне решил не перечить.

В итоге нас отправили в палату отделения онкологии. К. оставил сумки у входа, а медсестра помогла мне занести их в пятиместную палату. Если точнее, палата была рассчитана на пять пациентов и пять сопровождающих.

Дети сидели с капельницами, родители обсуждали непонятные для меня вещи. И чему я сильно удивилась – никто не жаловался и не плакал. Не было никакого ужаса, о котором рассказывали в постах про сборы онкологическим больным. Все дети, кстати, были с волосами, и это было хорошо – я, признаться, не была еще готова столкнуться с детьми с алопецией. В коридоре гуляли и такие, но коридор для меня пока не существовал, надо было разобраться сначала с палатой.

В то время в отделении шел ремонт, и пациентов временно перевели в другое, неврологическое. Поэтому у меня был еще целый месяц, до того как столкнуться с настоящей внутренней кухней онкологического отделения с его строгими правилами. При этом ординаторская с лечащими врачами находилась далеко от палат, и контроль над соблюдением правил был сильно ослаблен.

Молча я поставила сумки у нашей кровати. Нас сразу позвали на анализы и поставили периферический катетер на кулачок. На языке детей – «бабочку». Олеся не вырывалась, она вообще не оказывала никакого сопротивления, если я была рядом, всецело доверяя мне. Но она все же кричала, а голос у нее всегда был звонкий.

Медсестра скомандовала:

– Мама, держите ребенка!

– Она не дернется, – спокойно ответила я.