Ролан навис над ней, накрывая собой. Тогда, шесть лет назад, они были одного роста и почти одинаковы комплекцией. Теперь Ролан стал заметно тяжелей её, и хотя Исгерд привыкла драться с более крупными противниками, те обычно бывали медлительны и не слишком умелы. Она попыталась выскользнуть из рук Ролана так же, как увернулась бы от их атак. Ей удалось на долю секунды завладеть ситуацией и очутиться сверху, но тут же Ролан снова всем весом припечатал её к полу.
– Перестань! – рявкнул он.
– Убью! – выдохнула Исгерд.
– Нет.
Наступила тишина. Исгерд со злостью смотрела в глядевшие на неё чёрные глаза.
– Это ты? – медленно спросил Ролан, похоже, до сих пор не поверивший тому, что видит. – Герда, это ты?!
– Да! Да, это я! – Исгерд обмякла под ним, поняв, что не сможет ничего сделать – по крайней мере, прямо сейчас. – Пусти. У меня нога болит.
Ролан поспешно сдвинулся в сторону. Взгляд его упал на бедро – он тут же вспомнил последний удар, падение и то, чем должен был закончиться бой.
– У меня есть медмодуль… – растерянно произнёс он. – Исгерд…
Она молчала. Только сжимала кулаки.
Так и не дождавшись реакции на свои слова, Ролан ловким прыжком поднялся в полный рост, подхватил Исгерд на руки и понёс к проёму в стене. Та от неожиданности забыла, что надо сопротивляться, и прокляла себя за этот миг растерянности, когда уже оказалась привязана к креслу медицинской капсулы эластичными ремнями. Она продолжала недоумевающе смотреть на Ролана, пока тот запускал прибор, и пыталась сообразить, чего следует ожидать теперь.
Все те три года, что она провела в подпольном бойцовском клубе, больше всего Исгерд боялась, что кто-нибудь узнает её. Маска стала её спасением. Но теперь, когда главный страх обрёл плоть, она чувствовала себя странно – как если бы наблюдала за табло таймера, ожидая взрыва, а цифры долго показывали ноль.
Исгерд закрыла глаза.
– Перелом, – констатировал Ролан.
– Я бы уже вылечилась, если бы ты не потребовал меня к себе.
Ролан проигнорировал этот выпад. Он разглядывал женщину, лежавшую перед ним. Исгерд совсем не изменилась. Разве что скулы стали ещё острей, да кожа бледней. Но Ларссон была всё так же красива, как и шесть лет назад, даже несмотря на то, что щёку её покрывал след от ожога.
– У тебя шрам, – сказал Ролан, и ему тут же стало стыдно, что он произносит вслух то, что Исгерд наверняка знает и так, и о чём вряд ли желает вспоминать.