В этот раз в бой идут почти «одни старики»… поразительно. В прошлом году мы с ними проделали очень, очень сложный путь в Севастополь. Было аномальное штормовое лето, причем мы шли от Перми «вниз» до морей сугубо навстречу ветрам в 10—16 (а на усилениях и 25!) метров в секунду – кто ходил, тот поймет, каково на небольшом паруснике с небольшим моторчиком денно и нощно идти в
очень крутой бейдевинд встречь полутораметровой волне – а после недельной отдышки в Крыму мы поернули назад и напоролись на опять встречный ветер той же силы, и с каждым днем все более холодный.
И эти-то детки, которые год назад плакали от усталости и назойливых
многосуточных ударов во встречную волну, от кровавых мозолей на ладонях, от утомительных мокрых вахт – все напросились на повторный подвиг. Этого не понять с берега! Надо ступить на борт маленького крейсера и взять в руки штурвал, только через месяц-другой что-то проснется в душе… как знать, может это – Взрослый мужчина зашевелился?
Наши парни, по словам их родителей, после таких плаваний взрослеют сразу на год- два, начинают дома выносить мусор, здороваться со старшими, серьезней оценивать все жизненные ситуации, осмысливать слово и время. Сами…
Постоянно улыбчивый, черноволосый и слегка смуглый Гавриил производил впечатление мягкого, доброго и несамостоятельного мальчика. До нашей первой встречи он, кажется, умел и хотел лишь смеяться, развлекаться и наслаждаться.
Плавание показало, что он обладает прекрасным логическим мышлением, трезвостью оценки ситуации и немалым сознанием ответственности за всех нас. Его дневник, который он затем предоставил для написания данного произведения,
открывает и его почти отеческое отношение к младшим членам экипажа: Гавриил огорчался за их неудачи, радовался с побеждавшими, помогал немощным.
Серафим – кругленький курносый паренек с быстро меняющимся выражением лица, от плачущего до смеющегося, стеснительный при взрослых и шальной при детях, в плавании раскрылся сначала как совершенно «домашний цветочек», расклеившись и постоянно ревя, потом попытался манипулировать нами как избалованный младенчик, зато к концу плавания набрал внутреннюю силу и заставил себя работать со всеми вместе. После плавания Серафим сначала по привычке выплеснул на маму ушат эмоций и жалоб, но внутри него уже появился стержень воли, и скоро его поведение стало гораздо более мужским – самостоятельным и осознанным.