И, как ошпаренный, выскочил мастер из конторки, руками замахал:
– Куда, куда едешь-то, мать-перемать? Я вот тебя сейчас с трактора-то сниму, глухая тетеря!..
Нашел Колька напарника у старой эстакады – курил Костюха на куче щепок, у вырытой ямы. Трезвый на этот раз, и гнездо застегнуто. Увидал Кольку, заулыбался:
– А, артист. Садись, покурим.
– Некогда курить. Пошли швырок пилить, мастер сказал.
– Леха, што ль?
– Ну.
Вовсе повеселел Костюха, лопату под эстакаду кинул.
– Потопали!
Пока шли до конторки, напарник бахвалился, сипел:
– Я с «Дружбой» управляться умею. С закрытыми глазами разберу и соберу. Думаешь, вру?
– Не знаю.
– Век воли не видать! Вот счас ты мне пачечку натаскаешь, я ее – раз-раз! – и готово. Дело-то у нас с тобой и пойдет!
– Умный какой! Я тоже пилить хочу!
– Пилить? Да ты пилу-то держал в руках, артист?
– Держал, успокойся.
– Ну, дак ты только держал, а я ей могу масло на хлеб намазывать. И не блистай поперек батьки. Пильщик тоже нашелся!
Помолчал Колька, сказал обдуманно:
– Так тебя ж только на день Леха поставил. Завтра на сучки пойдешь, сказал.
Погрустнел Костюха.
– Ну, мать… Верно, што ль?
– Спроси.
Длинно сплюнул напарник, замолчал. А Колька глядел на него сбоку и дивился: двадцать семь лет всего человеку, а хоть все сорок на вид давай. Лицо темное, в складках, кадык щетиной зарос. И в то же время – как мальчишка заводится, из-за каждой мелочи спорит. Даром что весь в синих наколках, четыре года на «зоне» провел.
Подошли к конторке, пилу взяли, заправляться надо. Тут опять у них несогласие: один говорит, что четыре банки масла надо в бачок заливать, другой – три. Орет Разумов, слюной брызжет, доказывает…
Отступился, наконец, Колька, рукой махнул – делай по-своему. Один-то день покомандуй, черт с тобой.
А Костюха почуял, что уступчив напарник, дальше свою линию гнет. Времени-то, мол, до конца рабочего дня всего ничего осталось – давай что покрупнее пилить. Но смекнул Колька, что за оставшиеся три часа можно половину толстых бревен расхвостать, а с мелочью ему потом одному придется хороводиться. И отказался наотрез. Да еще и приврал – мастер, дескать, велел сначала все сучки разделать.
Ну, сучки так сучки. Выбрали они кучу побольше, попинали ее ногами с обеих сторон, чтоб плотней была, и стали пилить. С первого раза завел Костюха «Дружбу», скоса на Кольку глянул – учись, мол. Не спеша подвел плоское живое жало к дереву и, медленно нажимая, как масло ножом, разделал кучу на две половины. У Кольки улыбка аж к ушам поползла – умеет, зараза… А напарник уже к другой куче идет, пилу не выключает. И эту тем же макаром распатронил. Загорелся Колька: