– Дай мне!
– Погоди.
Куч семь распилил Разумов, пилу выключил, пот со лба рукавом вытер, ухмыльнулся:
– Ну, вали, а я погляжу.
Только бы не осрамиться! Аккуратненько, осторожно, как мастер учил, вставил Колька стартер на место, подсос сделал и дернул за шнур. Взвыла пила, бешено закрутилась острая, на совесть наточенная цепь. Норма! Одну руку – на газ, другой – стартер в карман бережно опустил. Ну…
С волнением сунул парнишка пильной шиной в кучу, навалился сверху всем своим невеликим весом… И тут же отпрянул: очередью пулеметной брызнули из-под цепи сучки и ветки прямо в лицо. Замотал головой, пытаясь уклониться, да куда там – садануло деревяшкой точнехонько в лоб, хорошо – не в глаз. Поневоле метнулась Колькина рука с газа к ушибленному месту; фыркнула пила пару раз недовольно и заглохла.
– Эх, раззява! Дай-кось сюды! Не к рукам, гляжу, дак хуже варежки…
Отдал Колька пилу, пристыженно в сторонку отошел. Черт его знает!.. ведь и Костюха точно так же пилил!.. В чем же дело?
А Разумов, отобрав стартер, снова завел оказавшуюся с хитрецой машину – и уже почем зря полосовал непокорную кучу.
Стал приглядываться Колька со стороны, как работает напарник. Ага, вот оно в чем дело!
Легко, играючи держит Костюха пилу, нож в дерево упирает. Левой ногой наступает увесисто на сучья, газу дает на полный и медленно, плавно опускает шину вниз. А она будто сама идет вглубь, тонет в светлой, ветром высушенной древесине.
Но не осмелился Колька больше просить у Костюхи пилу. Подумал: ладно, завтра всё равно моя будет. Решил так, и за работу принялся – в поленницу напиленные сучья складывать. А напарник разошелся, пилит и пилит, на Кольку внимания не обращает. Дорвался. Конечно, это тебе не ямы лопатой рыть. Пила в руках рычит, трясется – человеком себя чувствуешь.
Хорошую поленницу сложил Колька, куба на три. Сели с Костюхой перекурить, разговор завели серьезный, деловой.
– «Дружба» – что… – сипел Разумов. – Здеся просто: палец с газа – и ша. А вот электропила – ту, пока остановишь, она тебя десять раз пополам перепилит. Сурьезное дело…
– Зато она легче, – противоречил Колька.
– Легче! Пошто те легкость-то в ей, это вить не баба…
– Что, перекуры с дремотой? – гавкнул над ухом голос мастера. – Это только-то и напилили, работнички?
Откуда он взялся – одному богу известно: всё кругом просматривается на полсотни метров.