Пока по участку ходили, наткнулись на несколько березок хороших – с лесовоза, видно, упали. Загорелись глаза у Костюхи, заоглядывался он.
– Артист! На те пилу, вали березку, да покороче.
– Да ты что! Нельзя, поди?
– Чево нельзя, валяются – значит, можно. Давай, не боись. Расфукаем, никто и не узнает.
Оглянулся и Колька. Чего ж, раз валяются…
С наслаждением опустил сверкающий эллипс на тугой бок березы. Ж-ж-ж-жик! Готова штука. Ж-ж-ж-жик! Еще одна. Давай, напарничек изрисованный, окладывай знай!
В два счета разделал Колька оба ствола, остались от белотелых красавиц лишь две змейки чурбачков, которые тут же собрал Костюха и, в поленницу оклав, с обеих сторон еловыми заложил, от любопытных глаз подальше. Сделано дело, дальше пошли. Не молчится никак Костюхе – идет, плюется поминутно, языком мелет:
– Еще бы где березку найти. Глядишь, кубик и есть. С осиной-то не сравнишь…
– Домой, что ли, повезешь? – Колька спрашивает.
Посмотрел на него Разумов, как на дурачка.
– Штоле! А ты думал – дяде? Шариками-то вертеть надо малёха, артист!
– Я и верчу.
– Покуда не видать. Ты што, ни разу дров не выписывал?
– Нет.
– Вот темнота колхозная! Правило такое есть – каждый работник имеет право увезти домой две машины дров, по семь-педдесят машина. А кому другому, с улицы, – в тридцатку станет. Понял ли?
– Понял.
– То-то, артист… Тебе тоже, штоле, дров-то надо?
Подумал Колька, пораскинул мозгами. А ведь верно, надо. Чего там у родителей в сарайке осталось – месяца на два-три, не больше. А тут само в руки идет.
– Надо бы и мне.
– Дак какого хрена молчишь? Давно бы уж свою поленницу склал.
– Да я не знал ведь…
– Не знал! Эх ты, тюва! Всё вить научи да в мир пусти, а то хрен, а не милостыня…
Сидит Разумов на чурбачке, сигаретку посасывает, плюется, поучает:
– Рвать надо, где рвется. Шевелить бестолковкой-то малёха. Вот, выпиши-ка счас в конторе машину дров, попробуй. Што у тя получится?
Не знает Колька.
– Нет, вот ты мне скажи – што получится?
– Ну, привезут, поди…
– Во тебе! Вот такой вот, в обе руки. Сто раз сходишь, в ножки поклонишься, покуда соберутся привезти. А соберутся, дак навалят тебе за твои семь с полтиной такой осины, что в огне не горит, в воде не тонет. Грузчикам всё одно вить, откудова брать, им мастер указывает. А он, думаешь, березки те даст? Держи широким кверху, он свое дело туго знает. Не боись, не ошибется… А тут у тебя, – подмигивает Костюха, – своя поленница стоит, елочка пополам с березкой. Сам напилил, сам склал, предупредил, штоб не трогали. Потом машину выбил, – ну, там с каким шоферюгой засандалили по банке гнилья, он те и загрузить поможет. Набросал с верхом – и готова дочь попова! Во как надо, понял?