Маяк - страница 4
Шрифт
Интервал
у кошки-Мамы, тыкаясь в живот,
ещё буквально пару дней не знали,
как мир велик и сколько в нём забот.
Мы терпим холод тёмных закоулков,
пугаемся уже людских шагов.
В несовершенстве шума громких звуков
не знаем, кто из Вас на что готов…
Однако, наступает снова утро,
и слышится, что улица жива.
И хочется на волю, но, как будто
убежище – высокая трава.
А после, день подходит к завершению.
В подвале неуютно и темно.
Хотя, откуда знать… Без разрешения
нам и родиться, и прожить тут суждено…
«Где ты, где ты, неземная птица?..»
Где ты, где ты, неземная птица?
Выводок твой клювы свои прячет.
Если бы птенцы имели лица,
чувствовал бы их совсем иначе.
Что мне неухоженные перья,
пары две почти бездонных глаз?
С ними я не сталкивался, веря,
что у птиц не так, как среди нас.
Возвращайся к своему потомству,
им уже холодный город снится.
Ни к чему птенцам удел сиротства.
Где ты, где ты, неземная птица?
Тишине
Как тайный глас внимает тишине?
Из губ её сухих дыханье, робко
вскарабкавшись по дымовой спине,
безмолвствуя, идёт к небесным тропкам.
Мир зиждется на тучных голосах,
откромленных понятиями быта.
Но ветер прячет в наших волосах
мгновений пульс, к словесности закрытых.
И, только лишь устами прошептав,
обманывая образность и святость,
меняем благолепия состав,
внедряя звук и искажая ясность.
Аutoaggression
Пусть не так… по пройденным тропинкам,
коих нам теперь не сосчитать,
мы искали знаки и картинки —
всё, что бы могло помочь мечтать.
Данность – неизящный арсенал.
Грубое рождается тревогой.
Открываешь порванный пенал,
видишь, так же – выбора немного.
Карандаш источенный, резинка
(не имела прав на исправление),
«пастика» у ручки – половинка,
вот и всё теперь твоё имение.
Думаешь: Когда же я успел
взять от жизни сразу половину?
Прошлое раздавлено, как мел.
Стало быть, и правда – середина.
Может, силы кончились вчера?
Что же сможешь ты придумать завтра?
В списке планов только вечера,
в них ты видишь чёрное квадрата.
Мелко думать только о себе.
Рядом люди разве виноваты?
Люди, не привыкшие к резьбе,
из тебя не вырежут солдата.
Неспособен будешь ты понять,
что же значит быть других достойным,
потому что время потерять
на тебя возможно только с болью.
Пусть и так… На пройденных тропинках,
коих мне теперь не сосчитать,
будет мой «Chanel», как невидимка.
Больше, видно, нечего отдать.
Синдром
Я не Плюшкин. Тащу в свою душу