Бесшумно – у них хватило на это ума и такта – делегация втянулась в его ячейку, заполнив ее. Как только входная дверь закрылась, Йоргенсон сказал:
– Вот как мы собираемся решить этот вопрос, президент. Мы сегодня до четырех утра спорили насчет него, – говорил он негромко, но твердо и решительно.
– Спорили насчет чего? – спросил Николас. Но он знал ответ заранее.
– Мы разберемся с этим политкомиссаром, этим Нуньесом. На двадцатом уровне мы инсценируем драку; доступ на двадцатый затруднен, там неудачно сложены ящики с деталями лиди. Ему понадобится полчаса, чтобы остановить драку. И это даст вам время. То время, которое вам нужно.
– Кофе? – спросил Николас, возвращаясь на кухню.
– Сегодня, – сказал Йоргенсон.
Не отвечая, Николас пил свой кофе. И жалел о том, что не находится в ванной. Как бы он хотел закрыться там от всех – жены, брата, его жены и этого комитета. Чтобы никто его там не достал. Даже Кэрол, подумал он. Так хотелось бы – хотя бы на минуту – закрыться от всех них. И просто сидеть в одиночестве и тишине ванной; просто существовать.
И тогда, если бы ему дали просто посидеть спокойно, возможно, он смог бы и подумать. Найти себя. Не Николаса Сент-Джеймса, президента убежища «Том Микс», антисептического танка, но себя самого, человека и мужчину. И тогда он бы знал, знал наверняка, прав ли комиссар Нуньес и закон есть закон. Или все же права Кэрол Тай, и действительно происходит что-то непонятное или неправильное – на что бы она ни наткнулась со своей коллекцией записей речей Янси за последний год. Ку-де-грас, удар милосердия, подумал он. Вот и он, прямо тут, для меня, смертельный удар по голове.
Он повернулся, не выпуская из руки чашку с кофе, чтобы взглянуть на активистов.
– Сегодня, – сказал он, передразнивая Йоргенсона, которого откровенно недолюбливал; Йоргенсон был краснорожий крепкий тип, любитель пива с сухариками.
– Мы знаем, что нужно торопиться, – взял слово Холлер; он говорил тихо, и его явно нервировало присутствие Риты, что причесывалась у зеркала, – да и все заговорщики вели себя нервно. Конечно, они боялись полицейского, то есть политкомиссара. И все же они пришли сюда.
– Давайте я объясню вам ситуацию с искусственными органами, – начал Николас, но Фландерс перебил его тут же:
– Мы знаем все, что нужно знать. Все, что мы