На какую-то секунду мама остолбенела, но тут же взяла себя в руки и чинно отозвалась:
– Можно. Отчего же нельзя? Мне будет очень приятно.
Сидя на кровати со свешенными ногами, мужчина тут же протянул ко мне руки.
Но у меня не возникло никакого желания подходить к нему. Я его не боялась – он же был моим спасителем и к тому же маминым пациентом, да и мама стояла рядом, так что никакого страха перед этим пожилым мужчиной я не испытывала, – но меня отталкивал исходящий от него ужасный запах: из-за своих ран на ногах он наверняка уже несколько дней не мылся.
Поэтому я топталась на месте.
Мама положила мне руки на плечи и, легонько подтолкнув, ласково прошептала:
– Дядя тебя любит, пусть дядя тебя обнимет.
В тот момент меня прямо поразило, почему мама вместо того, чтобы сказать, что я ему «нравлюсь», сказала «любит». Но не успела я еще предаться своему удивлению как следует, как мужчина уже крепко стиснул меня в своих объятиях.
Отпускать меня он, похоже, вовсе не собирался. Я слышала его сбивчивое дыхание и то, как сильно бьется его сердце.
Еще никто в жизни не обнимал меня так крепко, поэтому мне было очень непривычно. Казалось, он вот-вот заплачет.
Мысленно прося о помощи, я повернула голову к маме.
– Дядюшка Хэ, давайте-ка сделаем перевязку, – вмешалась она.
Он ослабил хватку, я тут же вырвалась из его объятий и со всех ног бросилась подальше от его дома…
Вечером, накануне нашего отъезда из Шэньсяньдина, мама паковала вещи, когда кто-то с улицы позвал ее: «Директор Фан!» Выглянув в окошко, я увидела на пороге старенького дедушку, у него была длинная борода, почти вся белая.
Выйдя за порог, мама почтительно приветствовала его, назвав партсекретарем. Кроме двух моих сестер и родного отца, он был четвертым взрослым жителем Шэньсяньдина, с которым мне довелось сблизиться. Под словом «сблизиться» я имею в виду, что я могла этих людей расслышать и разглядеть. Если первые трое произвели на меня несколько странное впечатление, то этот вызвал любопытство. Что касается остальных взрослых здешней деревни, они смотрели на меня лишь издалека – соответственно, и я наблюдала за ними издалека; приближаться друг к другу мы не приближались.
Партсекретарь мельком взглянул на меня и тихонько сказал маме:
– Меня не проведешь.
– Какие будут указания? – так же тихо спросила мама.