Не знаю почему, но в тот день мама-директор напоминала героиню средневековой пьесы «Как Третья госпожа воспитывала своего сына». Не в силах остановиться, она говорила без умолку, будто хотела влить в меня разом все свои мысли касательно того, что именно делает человека человеком и какие качества для этого необходимы.
Я спросила, не означает ли тогда судьба в узком плане именно наследственную судьбу.
Это ее задело, и она поинтересовалась, откуда я вообще узнала слово «судьба».
Я ответила, что уже учусь в средних классах и много читаю помимо школьных учебников, так что ничего удивительного тут нет.
Подумав некоторое время, мама сказала, что можно понимать судьбу и так, но потом добавила: «Наследственная судьба пусть и дается родителями, но к людям, словно репей, пристала привычка сравнивать ребенка то с папой, то с мамой. Только избавление от подобных мыслей ведет к высокой культуре, а вот дальнейшее их распространение говорит о культуре больной. Самодовольные люди, которые кичатся своей наследственностью, – всего лишь блистающие золотом отбросы общества. То же можно сказать и про тех, кто махнул на себя рукой, сожалея о плохой наследственности, – это люди, которые так и не разобрались, зачем пришли в наш мир. Хорошенько запомни, доченька, настоящего уважения достоин лишь тот, кто утверждает себя как личность через жизненный опыт и работу над собой!»
Сказав это, она пристально посмотрела на меня, словно пытаясь распознать, насколько хорошо я ее поняла.
Тогда я тихонько спросила:
– А что делать, если мне уготована самая простая жизнь?
– Ничего страшного в этом нет, главное – стать хорошим человеком, – ответила она.
Поразмыслив над ее словами, я снова не удержалась от вопроса:
– Но если жить самой обычной жизнью, то как стать хорошим человеком?
Она долго думала и наконец сказала:
– Необычных людей крайне мало, их, может, один на миллион. Обычных, но хороших людей тоже немного, всего несколько процентов. Если моя дочь в будущем войдет в их число, то мама с папой будут безмерно счастливы.
Не все из этих наставлений я поняла до конца, но они меня очень впечатлили.
Счастливые беззаботные деньки средних классов неожиданно остались в прошлом, я поступила в старшую образцовую школу Линьцзяна и стала жить в общежитии.
На моем дальнейшем обучении именно в Линьцзяне настоял отец. Он считал, что я уже достигла того возраста, когда следует расширить кругозор, познакомиться с новыми веяниями и разного рода инновациями. По его мнению, мое дальнейшее пребывание в Юйсяне могло пагубно отразиться как на моем взрослении, так и на дальнейшей жизни.