– Значит, я пошел.
– Манчини, куда это ты, черт побери, собрался?
– В больницу, профессор, ее госпитализировали.
Не мог же он сказать, что они потеряли сына в парке.
Гримальди покачал головой, повернулся к приоткрытому окну: завитки дыма, плывшие по комнате, напоминали прожилки на белом мраморном полу.
– Итак, Манчини, тебе нечего мне сказать?
– На данный момент нет, профессор.
– Неужели?
– Вы думаете, это сделано умышленно? Может, сам Папа к этому руку приложил? – встрял Раньери, лукаво прищурившись.
Гримальди пожал плечами, уставился на Паоло, подождал ответа.
– Этторе Папа не идиот, и мы тут не шутки шутим, – веско проговорил Паоло, надеясь, что после такого заявления его наконец отпустят.
– Я и не говорю, что он идиот, но безусловно азартный игрок, – внес ясность Раньери.
– Как бы то ни было, практически невозможно доказать умышленный поджог, когда на заводе такая куча легковоспламеняющихся отходов. Мы прекрасно знаем, что там не все было в норме.
– Извините, но… – Раньери несколько раз провел пальцами по лежавшей перед ним стопке документов, потом погладил ее ладонью. – Теперь, когда предприятие на Фламинии пострадало от пожара, куда будут свозить мусор?
– Вероятнее всего, придется принимать меры, чтобы открыть Помецию. Надо снять арест с предприятия, – отозвался Гримальди.
Раньери разразился гулким смехом, подавился подступившей мокротой, проглотил ее и вновь заговорил:
– Да ладно! Вот это шутка так шутка! Если при таком раскладе Помеция снова вернется в игру, логично предположить, что Папа сам поджег Фламинию, разве нет?
– Зачем ему это? Он потерял огромную площадку, а это весьма ценный актив, – произнес Гримальди и нахмурился: только он, и никто другой, имел право высказывать догадки относительно Папы, и Паоло это хорошо усвоил.
– Вы вскользь упомянули о том, что на Фламинии не все было нормально. Короче, как говорят у меня дома, если к одному прибавить один, получится два. Он поджигает завод на Фламинии, и Помеция возвращается к работе.
– Это не так просто, как кажется, – возразил Гримальди.
– Со стороны это кажется элементарным.
– Лучио, твоя забота – поднять арендную плату на пятнадцать процентов, иначе у нас не будет поля для маневра, а думать о Папе – это наше дело.
Паоло приложил указательный палец к губам. Он двигался очень медленно, чтобы каждый его жест выглядел значительным. Посмотрел на Гримальди, перевел взгляд на Раньери.