– Профессор… – произнес он и выдержал паузу. – Мне пора идти. Это срочно.
Гримальди склонил голову набок, вытаращился, как сыч, и изобразил искреннюю улыбку – наверное, решил, что на самом деле Паоло уходит из офиса в связи с расследованием.
– Конечно, Манчини, ты и так уже задержался, – сказал он, потом, подмигнув, добавил: – Поговорим позже, ты мне все расскажешь.
Паоло выскользнул из комнаты, стараясь ступать как можно тише: все в офисе ломали голову над пунктами обвинения великого предпринимателя, вот уже два дня они круглосуточно трудились на благо Папы – шерифа, патрона, властелина мусора. Паоло вошел в свой кабинет, снял пиджак, стянул кашемировый свитер, завернул в него ноутбук и с опаской направился к двери. На полпути решительно развернулся и метнулся к столу. Достал из второго ящика красную пластиковую папку, тоненькую зеленую папку из картона и завернул в свитер вместе с ноутбуком. Получился объемистый тюк. Он снова надел пиджак и попытался незаметно унести добычу на плече, но не сделал и пары шагов, как сверток сполз назад, стащив с Паоло пиджак, так что тот остался в одной рубашке с висящими за спиной неопровержимыми уликами. Он позвонил по внутреннему телефону секретарше:
– Зайди, пожалуйста, на минуту.
Сара немного задержалась, хотя обычно отличалась расторопностью, однако в эти горячечные дни не только Паоло нуждался в ее услугах: были еще Каммарано, Дель Драго и особенно Кастальди, придирчивый и на редкость нудный.
– Я пришла, – сообщила она.
На ней была расклешенная юбка, она никогда не носила чулки, ее ноги, смазанные маслом карите, отливали золотом, и от них приятно пахло.
– Что нам нужно сделать? – спросила она.
Она сказала «нам», явно намекая на то, что готова на уступки.
– Нам надо вынести эти вещи из офиса.
– Но я не могу, адвокат. Это запрещено.
– Совершенно верно.
– Следовательно…
– Следовательно, ты вытащишь их вон туда.
Сара повернулась к окну. Только у Паоло к кабинету примыкала терраса на уровне земли, она выходила на прямоугольный внутренний дворик, засыпанный мелким гравием и вечно утопавший в тени, из-за чего растущая там черешня никогда не цвела.
– Я тебе потом позвоню. Только обязательно ответь, хорошо?
– Конечно.
Он подошел к ней вплотную, слегка прижался грудью к ее груди и, коснувшись губами ее уха, прошептал: