– Ты дерьмовый отец, – не унималась Виола.
Она пятилась от него до тех пор, пока не наткнулась на ограду парковки; она внезапно застыла, как будто кто-то стукнул ее сзади, и повернула голову. Паоло осторожно шагнул к ней. Взгляд у Виолы внезапно изменился, стал настороженным и неподвижным, словно она что-то увидела.
– Ты слышишь? – спросила она.
Он задержал дыхание и прислушался, но не услышал ничего, кроме громыхания трамвайных колес, шума автомобильных двигателей и криков одинокой чайки.
Парк опустел. Виола оперлась на ограду, провела по ней ладонями. Уронила голову на руки и расплакалась.
Паоло медленно подошел к ней почти вплотную.
– Виола, послушай меня, – сказал он, положил руку ей на плечо и поднял голову: по небу плыл черный дым, поднимавшийся с завода на виа Фламиния.
Он увидел длинную тень Виолы на асфальте, которая тянулась вправо, а сразу же за ней заметил детскую коляску.
Лежащую на боку коляску марки Bugaboo, оливкового цвета.
Это была коляска Элиа. Его любимая берлога на колесах, его автомобиль, продолжение его тела. При виде опустевшей коляски сердце у него екнуло. Элиа там не было. Паоло подошел, взялся за ручку, и к глазам подступили слезы. Он повез коляску, толкая ее вперед, она была такая легкая – слишком легкая.
– Что ты делаешь?
Виола подняла голову: ее глаза, нос, горло были полны слез.
– Забираю ее, – вздохнул Паоло и повез коляску по узенькой тропинке, ведущей к улице.
– Куда ты ее тащишь?
– Не знаю, – хрипло ответил он, с трудом разлепляя пересохший рот.
Виола сидела, вытирая глаза краем рукава и глотая слезы. Перед ней все время всплывало лицо сына, хотя ей казалось, что некоторые его черты стерлись из памяти. Она не могла вспомнить его ручки, форму ноготков. Не знала, какого цвета худи надела на него в то утро. Она на что-то отвлеклась, когда собирала его на прогулку. Она все время отвлекается. Она увидела, что Паоло идет назад; он сел рядом, прижался к ней. Их взгляды встретились, уже много месяцев они не смотрели друг другу в глаза так напряженно: их одолевали одни и те же мысли, у обоих сердце колотилось со скоростью электрических разрядов и кровь застывала в жилах. Где их ребенок? Веки Паоло поднимались и опускались, как у заводной куклы с заевшим механизмом, и Виола угадывала за ними страх, питавшийся ее страхом.