– Мы нашли машинку нашего сына, ту самую, которой играл твой братик, – объяснил Паоло, стараясь не повышать голос и переглянувшись с Виолой.
Цыганка хмыкнула.
– Это моя дочь, – спокойно возразила она. – И что дальше?
Видимость обманчива.
– В общем, ничего особенного, – продолжал Паоло, – но эта вещь очень ценна для нас, мы хотели бы ее забрать.
– Игрушечная машинка – ценная вещь? – удивилась она и взъерошила короткие волосы малышки.
– Да, – подтвердил Паоло.
Цыганка оценивающе посмотрела на него, в ее взгляде сквозило презрение. Суровый быт, злобные взгляды людей, шопинг на помойках приучили ее быть настороже, уметь защищаться, нападать первой, чтобы предупредить вторжение в ее жизненное пространство.
– А ты помнишь моего сына?
– Блондина?
– Точно, – вмешался Паоло. – Это он.
– Хммм… И что из этого?
– Ты его сегодня видела?
Цыганка ничего не ответила. Прижав дочку к себе, она механически покачивала ее в ритме блюза.
– Где твоя мать?
Виола говорила вкрадчиво, в отличие от Паоло.
– Какого хрена? Что вам от меня надо?
– Ничего, – ответила Виола.
Цыганка подошла к ней, положила руку на плечо, потрогала воротник.
– Красивое пальто, – прошептала она, и рука ее соскользнула вниз.
Виола отступила на шаг: такой близкий контакт стал для нее неожиданностью. Девушка повертела в руке машинку, рассмотрела ее и бросила Виоле: «Держи!» Развернулась, влетела в трейлер и с грохотом захлопнула за собой дверь.
Паоло взял Виолу за руку и потащил прочь:
– Пойдем.
– Куда?
– Искать Элиа, куда же еще.
– Мы можем сходить к другому трейлеру, который стоит в начале виале Тициано, может, мать там.
– Вперед.
Однако Виола не сдвинулась с места, она продолжала рассматривать предметы, разбросанные на асфальте. Вид у нее был растерянный. Она ткнула кончиком ботинка в пластикового ангелочка.
– Этот ангел ни о чем тебе не напоминает?
– Это игрушка Элиа?
– Нет-нет, но мне кажется, я где-то ее уже видела.
Они взялись за руки, переплетя пальцы, и Паоло потащил ее за собой через парковку, потом вдоль стадиона, похожего на брошенный инопланетный корабль из бетона. Все это было построено в шестидесятые годы к Олимпиаде и в конце концов пришло в запустение. Позже среди этих строений возникли новые центры притяжения, бастионы архитектоники, но и они постепенно растеряли свой блеск, серый смог обезличил постройки, годы стерли остатки различий, и теперь казалось, что все объекты появились здесь одновременно. На стадион Фламинио никто не ходил, и его место занял Аудиториум. Даже цыганские дома на колесах казались естественными элементами этого квартала – всего их было четыре, а еще один, пятый, сгорел на парковке, и от него остался только железный остов. Виола не заметила пожара, не помнила, когда он произошел, а потому встревожилась, стала гадать, отчего это могло случиться и только ли дело в разборках между цыганами.