– Нужно позвонить в полицию, – заявила она.
– Опять ты за свое! Мы не можем. Что тут непонятного? – проворчал Паоло и высвободил руку: у него в кармане без конца вибрировал на беззвучке мобильный телефон. – Алло! – сказал он в трубку и прошел на несколько шагов вперед; он всегда старался скрыться, уйти подальше, когда ему звонили, и это бесило Виолу.
– Куда ты пропал? – раздался прерывистый голос Марганти: связь была неустойчивой.
– Это ты куда пропал? Я тебе все утро звонил, – сердито откликнулся Паоло.
– Я был на заводе. Там сигнал не ловит. А сейчас я в офисе, ты тоже должен приехать.
– Джулио, я не могу.
– Что значит «не могу»? Паоло, не валяй дурака, тебе нужно вернуться. Гримальди меня уже замучил вопросами, Папа в офисе, он о тебе спрашивал, хочет с тобой поговорить.
– Этторе Папа?
– Кто же еще? А ты подумал, папа Франциск?
Паоло весь похолодел, обернулся и не увидел Виолы, она мчалась куда-то быстрым шагом метрах в пятидесяти от него в распахнутом пальто, которое касалось земли.
– Я тебе перезвоню, – буркнул Паоло в трубку и сунул телефон в карман. – Виола, Виола, подожди! – прокричал он, но она все так же решительно уходила дальше. Он пустился за ней бежать, догнал ее и спросил: – Ты куда?
– К трейлеру, – бросила она, встала как вкопанная и молитвенно сложила руки. – Тебе кажется, сейчас самое время отвечать на звонки из офиса? Может, все-таки остановишься? Хотя бы сейчас. Почему ты так себя ведешь?
– Да знаю я, Виола, но ситуация сейчас напряженная, у нас неприятности, я не могу просто взять и исчезнуть.
– Да что ты говоришь? У нас, черт побери, все время неприятности!
Облако уползало вдаль, наполняя воздух ядовитыми частицами. Каждый раз, когда Виола повышала голос, он замолкал.
Когда-то все было по-другому, он считал, что вполне естественно давать ей отпор, ему это нравилось. Все четко работало, пока они любили друг друга. Потом, когда они решили зачать Элиа, она потихоньку начала меняться, копила обиды и разом их выплескивала и во всех ошибках и проблемах отныне был виноват только Паоло. Однако он убедил себя, что все эти ссоры, эти ужасные слова и оскорбления сразу исчезнут, как только у них все получится. Но все осталось как было, она наконец забеременела, а они по-прежнему друг друга ненавидели – сознательно, неудержимо, неодолимо. Появление Доры только все усложнило. В ее обществе Виола хоть ненадолго обретала покой, зато Паоло стал нередко впадать в ярость. Все, чем они должны были делиться друг с другом, она обсуждала с этой женщиной, этой лесбиянкой, вампиршей, которая высасывала из Виолы любовь, но не помогала навести порядок в голове. За месяц до несчастного случая Паоло не сдержался и дал Виоле пощечину. В середине гостиной обычно горела только лампа под абажуром – как будто в полумраке гнев мог рассеяться. Однажды вечером она где-то болталась с Дорой, потом украдкой вернулась домой, а он ждал ее, сидя в углу дивана, измученный ожиданием и ревностью.